Все изменится завтра
Шрифт:
– Хорошо, я пока заплачу и пойду машину прогрею. Жду тебя снаружи.
– Все, сейчас иду,- набрала подругу, но та не ответила, недолго думая, Вера быстро набила сообщение, срываясь с места. Ведь то, что предлагал Дима, действительно было выходом. И Алька ни при чем, и полное возмездие этому ублюдку.
«Я жил с одной только мыслью: чтобы наше будущее (каким бы блестящим оно ни казалось) всегда зависело только от нас самих».
Рю
Вере тоже следовало бы жить с такой мыслью, но маячащее впереди решение всех проблем напрочь затмило разум. Она не придерживалась принципа, что все происходящие почти всегда зависит от нее самой, и так часто встревала во всячески неприятности, словом, как и сейчас. Она шагала по лестнице, направлялась в квартиру Реброва, даже не подозревая, что ждет ее там, впереди, в этом темном и глухом помещении. Там, откуда ей предстоит выбежать, захлебываясь слезами и тресясь от страха, там, где она впервые сожмет в своей ладони острый разделочный нож, угрожая им другому человеку…
– Проходи, - Ребров любезно помог снять ей куртку, после разделся сам.
Вера еще ни разу не была в его квартире. Она была светлой, но казалась слишком удушающей, в глаза кидался яркий минимализм, но она этого не чувствовала, почти пустая комната душила ее своими немногочисленными предметами. Пока она рассматривала Димкину обитель, Ребров успел влить в себя пару бокалов коньяка.
– Так, сейчас,- мужчина присел за письменный стол, открывая ноутбук,- вот,- уступил ей кресло, сам же встал за ее спиной.
– Ничего не понимаю,- вчитывалась в текст, но не видела ничего связанного с Кабановым,- это точно те документы? – повернулась к Димке, а тот в свою очередь наклонился к ней.
– Погоди,- пробежал глазами по экрану, я дебил, открыл папку с левыми доками, пойдем на кухню, там флешка.
– Идем,- горела нетерпением.
В кухне Димка достал из шкафчика черную флешку, долил себе еще коньяка, и осушил бокал одним глотком. Вера слегка смутилась.
– Ты решил напиться? – усмехнулась.
– Может я для храбрости? – шагнул к ней, она же отступила на пару шагов и уперлась спиной в стену.
– Вера,- встал совсем близко, его пальцы коснулись ее щеки,- ты такая красивая,- рука скользнула ниже, прошлась по груди, замирая на талии и сжимая ту с силой,- у тебя шикарная грудь,- почти на ухо,- живот, твои ноги просто сводят меня с ума.
– Дим,- попыталась отстраниться, но он не дал,- мы здесь не за этим…
– Ты — нет, я — да,- издал мерзкий смешок, резко прижимая ее к себе,- я хочу тебя так давно, с самой первой нашей встречи, а ты все бегаешь, моя зайка, ты такая непокорная,- сжал ладонью ее ягодицу.
– Дима. Перестань!- начала отталкивать его от себя, но ему было плевать.
– Тише, тише,- пригвоздил к стене, сжимая ее горло,- тихо, - словно маньяк смотрел на
– Не трогай меня! Не трогай,- ее крик содрогнул небольшую кухню. Но Ребров лишь одобрительно улыбнулся.
– Кричи, моя милая, кричи,- придавил ее к стене.
Его руки задрали ее кофту, представляя его взору белый гладкий лифчик. Но этого оказалось мало, Ребров без раздумий, стянул его вниз, оголяя ее упругую полную грудь, глаза налились кровью, на губах играла победоносная улыбка. Пальцы с силой сжали сосок, вызывая дикий приступ боли. Он все сильнее сжимал ее горло не давая пошевелиться. Его руки, его грязные руки были везде. Ей казалось, что каждый сантиметр ее тела извалян в его грязи. Эти мерзкие поцелуи, его отвратительный смех, адская боль…ей еще никогда не было так больно. Она рыдала, умоляла остановиться, отпустить ее, но он лишь смеялся ей в лицо, грубым, резким движением оторвал пуговицу джинсов, и ширинка разъехалась сама собой.
– Моя,- с жадностью целовал ее губы, когда рука уже вовсю блуждала в ее трусиках,- моя,- пытался всунуть в нее свои пальцы, но она еще сопротивлялась, сжимала бедра, так сильно, как только могла,- ты будешь со мной,- на ухо, кусая мочку уха.
Тело раздирала агония, разум бился в истерике, но она ничего не могла сделать, она кричала, пыталась высвободиться, но у нее ничего не получалось, он поймал ее в ловушку, стена, шкаф, он сам, загнал в угол. По щекам текли слезы, она глотала собственные соленые слезы, и ничего не могла сделать. Голос начинал садиться, а он все сильнее сжимал ее горло.
– Верочка моя, Верочка,- начал стягивать джинсы, но сообразив, что не сможет это сделать остановился, его рот накрыл ее сосок, с силой сжимая его зубами. Он хотел ее всю. Дорвался. Хотел ее грубо, жестко... Ее крики и сопротивление только доставляли ему удовольствие, а ее тело сводило с ума.
– Ты же тра*алась с ним, да? – злобно, отрывая ее от стены, и вновь к ней пригвождая, - как он тебе тра*ал? Сзади? Да, наверное, так,- резко повернул ее к себе спиной, сжимая грудь ладонями.
Уловив момент, она с силой топнула по его ноге, но Ребров не отступил, лишь выругался.
– Тварь, - повернул к себе, ударяя по лицу,- С*ка,- отшвырнул от себя.
Вера отлетела на пару метров, наталкиваясь на столешницу. Ребров продолжал материться. Дикая боль в области затылка и поясницы, мешала соображать, но глаза, глаза видели перед собой огромный разделочный нож. Не колеблясь и секунды, Кораблева схватила тесак, и обернулась ко вновь наступающему Реброву.