Все к лучшему
Шрифт:
— Вы очень добры, Евангелина, — сказала Мэтти, входя в комнату. — Я могу заплатить вам за одежду.
— Не бери в голову, достаточно того, что можно поговорить с другой женщиной. — Евангелина посторонилась, пропуская Мэтти. — Мне здесь этого здорово недостает. Интеллигентного разговора с другой женщиной. Приходится говорить лишь с мужиками, а с ними, сама знаешь, разговор короткий. Выпить хочешь? Я делаю приличный ромовый пунш.
— Спасибо. — Мэтти благодарно улыбнулась, оглядывая кричащее убранство комнаты.
— Ваша комната куда наряднее, чем моя.
— Но вовсе не благодаря усилиям администрации. — Евангелика гортанно засмеялась, подошла к маленькому лакированному шкафчику и взяла оттуда бутылку рома. — Все пришлось делать самой. Месяцы ушли, чтобы подобрать ткань на занавески и покрывало. А этот шкафчик мне почти даром достался. Купила его у одного парня, который ехал в Гонолулу с целой яхтой всякого барахла из Сингапура.
— Очень красивый. Вы, верно, много денег потратили на все это.
Евангелина пожала плечами.
— Считаю это капиталовложением, понимаешь? Приходится часть заработка снова вкладывать в дело, если хочешь получать побольше прибыли. Так я считаю.
Мэтти кивнула, неожиданно почувствовав себя почти в своей тарелке.
— Да, это действительно так. Я тоже в первые два года вложила почти все свои доходы в дело. Мне и сейчас приходится немало вкладывать.
— Вот видишь! — Евангелина открыла дверцу крошечного холодильника. Звякнули кубики льда, брошенные ею в стаканы с уже налитым коктейлем. — Ну, все готово. Садись, а я пока пороюсь в шкафу.
Мэтти взяла стакан и села в красное бархатное кресло. Ей казалось, что она попала в середину какой-то пьесы. Она осторожно попробовала напиток из рома и фруктового сока.
— Вы давно работаете здесь, на Бримстоуне?
— Уже года четыре. Я раньше была на Гавайях, и сначала все было нормально, но я решила найти себе местечко, где нет такой конкуренции. Здесь я единственная работающая женщина на острове. — Евангелина открыла шкаф и принялась разглядывать содержимое. — Гак, посмотрим, что тут у нас. Ага, вот оно. Думаю, подойдет прекрасно.
Мэтти с недоумением смотрела на кусочек красных кружев и атласа, который показывала ей Евангелина.
— Это комбинация? — робко спросила она.
— Черт, да нет же! Один из моих лучших туалетов. Я комбинации никогда не ношу, разве что попадется Джон с пунктиком насчет белья. И так слишком долго одеваться-раздеваться. Давай примерим.
Мэтти отпила солидный глоток, прежде чем осторожно встать с кресла и начать расстегивать блузку.
Евангелина сочувствующе пощелкала языком, увидев скромные трусики и бюстгальтер Мэтти.
— Бедняжка. Ты «явно выбралась из этой заварухи на Чистилище с пустыми руками.
Мэтти
— Мне пришлось оставить все лучшее на острове, — извиняющимся тоном объяснила она.
— Да уж вижу. Позор да и только. Надеюсь, все устаканится и ты сможешь вернуться и забрать свои вещи. В нашем деле хороший гардероб имеет большое значение, скажи, нет? — Евангелина протянула ей крошечное атласное платье. — Я сшила его месяц назад и почти не носила. Берегла для особого случая. Давай примерь, посмотрим, что можно сделать. Ты лучше сними лифчик. Это платье надо носить без лифчика.
Мэтти отпила еще глоток ромового пунша и послушалась.» Ничуть не хуже, чем раздеваться в женской раздевалке в клубе здоровья «, — сказала она себе. И просунула голову в вырез платья.
До талии оно наделось легко, но чтобы натянуть его на бедра, ей пришлось потрудиться. Наконец она повернулась к зеркалу и с удивлением уставилась на свое отражение.
Платье больше напоминало купальник. Смелый вырез спереди, а юбка такая короткая, что все ноги на виду. И спины у него, считай, не было вовсе.
— Недурно, — заметила Евангелина, удовлетворенно кивнув. — Свободновато спереди, но мы и так знали, что потребуется переделка. И еще я бы убрала слегка в бедрах, а в остальном — идеально. Тебе идет красный цвет, Мэтти. Уверена, ты его часто носишь.
— По правде говоря, нет, — честно призналась Мэтти. Она вспомнила свой шкаф, набитый дорогими, но такими унылыми вещами. Все в основном серого, бежевого и темно-синего цвета. — Но думаю, начну носить чаще. Кажется, этот цвет мне нравится.
Никогда прежде платье не оказывало на нее такого действия. Она вроде как сорвалась с цепи. Возможно, это только реакция на стресс, который ей пришлось пережить.
— Красный цвет определенно тебе идет. Он освежает тебя. — Евангелина принялась закалывать платье, в результате чего вырез спереди стал еще ниже. — У тебя это единственные туфли?
— К сожалению. Другие пропали вместе с остальными вещами.
— Стыд и срам. Туфли так чертовски дороги. У тебя какой размер?
— Семь с половиной.
— Тогда без проблем, — обрадовалась Евангелина. — Как у меня. Я тебе одолжу те, что сейчас на мне. Они идеально подойдут к этому платью. Ладно, я уже все заколола. Снимай, я прострочу.
— Какая вы милая, — сказала Мэтти, снимая платье и протягивая его Евангелине.
— Я делаю это с удовольствием. Как я уже сказала, я давно не болтала с интеллигентным человеком. — Она пошла к кладовке и выкатила оттуда швейную машину. — Как шли дела на Чистилище, пока не началась эта кутерьма?
— Неплохо. — Мэтти надела блузку и брюки и снова села. Взяла стакан. — Но возвращаться я не собираюсь.