Всё, как ты захочешь
Шрифт:
— Она моя жена.
— Жена? Я не спросил кто она для тебя, я спросил кто ты для неё. Молчишь? — Как из пулемёта тараторил Кислый. — И молчи, мы оба знаем ответ на этот вопрос. Ты старый заезженный хрен с бугра. Вот ты кто. Она не знает тебя, она боится тебя. Она нашла себе сопливого пацанёнка, который наделал бы ей детишек. Который не за волосы её в ЗАГС приволок, хорошенечко припугнув для полноты эффекта. Он предложение ей сделал, Дим. Ты считаешь, она этого не достойна?
Что тут сказать, беру свои слова обратно, Кислый
— Что ты можешь ей дать?! Деньги твои? Да плевала она на эти деньги. На твою заботу. Ей мужик нужен. Здоровый и живой. Понимаешь? Жи-вой. А ты прошлым живёшь. Ты не видишь будущего.
— Рядом с ней всё не так.
— Не так, а как? Что изменилось? Что изменилось в твоей жизни с прошлого вечера? Может, ты смог уснуть не натрахавшись до потери сознания? Может, тебе жена, — Кислый неприятно хмыкнул, — жена… — Повторил пренебрежительно. — Дала она тебе? Нет? А зачем тогда в дом привёл?
— Я не животное, чтобы трахаться и жрать, Лёх. И я хочу, чтобы она была рядом. Она меня другим делает.
А дальше получилось совсем тихо я половины я не расслышала.
— Ты её что?! — Раскричался Кислый ещё громче. — Ты вообще где слово это услышал, Шах? От очередной своей шалавы? Мало перепортил? Так и эта уж не целка… твоими стараниями. Да тебе через одну в городе показывай, ты их с любого ракурса узнаешь, хоть задом тебе поставь, хоть передом. Не только имя и фамилию назовёшь, а ещё и порядковый номер из блокнотика.
— Кислый, ты утрируешь. — Отмахнулся Дима, но Кислый явно был в ударе.
— Мать моя женщина, — хлопнул в ладоши, — это чем вы тут с ней ночью занимались? Орфографический словарь Ожегова штудировали? Ладно, ладно, допустим, ты её хочешь. Но, чёрт! Я этого не понимаю. Шах, я понял тебя тогда, когда ты девчушку эту привёл, а она глазищами хлопала, смотрела на тебя и дышать боялась. Понимал, когда ты захотел оприходовать её. Кто такую не захочет? Промолчал, когда тебе приспичило сделать всё красиво и жениться, но… какого ты сейчас влез в её размеренную жизнь? А?
— Со мной ей будет лучше.
— Да с чего бы?!
— Зря я тебя, Лёх, слушал, нужно было сразу её вернуть. — Произнёс Дима тихо, а я насторожилась, потому что и Кислый замолчал.
— Шах, только не говори…
— Уже сказал, Лёх. Я уже всё решил. Давно. Не хотел просто твой бред выслушивать.
Непереводимый поток некультурных выражений, я пропустила, плотно приткнув ладони к ушным раковинам.
— И какого хрена ты столько лет молчал?
— Так нужно было.
— Кому?
Ответ я не услышала, наверно Дима совсем распереживался. Вот и Кислый говорит, что потасканный… При мысли о Диме, вспомнила его выходящим из душа вчера вечером. Он обалденный. И смотрит на меня особенно. Прежде я думала, что это было первое детское впечатление, а сейчас, когда его безумный взгляд разглядела, снова чувствовала это. Словно я для него единственная, самая
Перекинувшись ещё несколькими фразами, мужчины из кабинета вышли, а я так заслушалась, что даже сбежать забыла. Проходящему мимо Кислому, улыбнулась, под его задорный отборный мат. А при взгляде на Диму, невинно потупила взгляд.
— Ну, и чего ты здесь сидишь? — Спросил он по-доброму, не понятно чему усмехаясь.
— Не успела сбежать. — Как хорошая девочка призналась я и захлопала ресницами под фырканье Кислого и обворожительную Димину улыбку.
Как там Кислый сказал?.. Каждую вторую?.. Ну, ну. Думаю, тут диагноз намного серьёзнее. Я вот, с высоты своего воробьиного полёта, хоть сейчас готова под танк ради него.
— А зачем подслушивала?
— Так интересно же! Я вас, Кислый, реально зауважала. — Посмотрела на перекошенное от удивления лицо мужчины. — Вы бились с ним как лев за мою девичью честь! Что же ты, Дима, так хило сопротивлялся?
Он подошёл ближе, вглядываясь в мои глаза, присел перед лестницей на корточки, оказываясь буквально на голову ниже.
— Мышка, ты почему не спряталась в свою норку? — Заговорщицки шепнул, прикрывая рот тыльной стороной кисти, а я улыбнулась.
— Ты бы всё равно узнал, что я была здесь.
— Ну да, ну, да. Чего, кстати, так рано? Я тебя только к вечеру ждал.
Кислого перекосило от наших нежностей и он нервно топтался на месте.
— А бедному собраться — только подпоясаться. Мой гардероб уместился в два чемодана и маленькую сумочку.
— Ну, вот, Лёха, только за это в неё можно влюбиться. — Обернулся он на друга. — Ты знаешь ещё одну такую женщину, которая может собраться за полчаса? При этом принести два чемодана и сумочку. Сокровище!
Кислый с досады махнул рукой и ушёл, не прощаясь, а вот мы с Димой остались и лёгкость, с которой общались секунду назад, испарилась, не оставляя следа. Он встал, спрятав руки в карманы брюк, чего-то ожидал и от меня.
— А почему твои люди считают меня шлюхой, Дим?
Не знаю, наверно дорогой муж ожидал услышать необъяснимое логикой признание в любви, так странно перекосилось его лицо. А вот я так не умею: рассказывать друзьям и товарищам о большом и светлом чувстве, и тут же делать больно. А пока он думал, пояснила:
— В следующий раз, будь любезен, езжай со мной сам или же избавь от общества умственно отсталых слоёв населения вовсе.
— Что произошло? — Всё же уточнил он, когда я уже стояла на последней ступени лестницы, а он так и не двинулся с места.
— Я к бабуле заехать хотела, — пожала плечами и нервно усмехнулась, — а оказалось, что твоим шлюхам право на такие поездки не давали… Ещё вопросы?
Я изогнула бровь, а Дима поджал губы.
— Завтра я посмотрю как ты держишься за рулём и только после этого приму решение.