Все как у людей (сборник)
Шрифт:
Кончился поход плачевно. Наташка вроде все рассчитала, чтобы перед машиной выскочить, и чтобы травму не получить, а так, вскользь. Да не тут-то было. Машину она подкараулила, красивую, с флажком, но та как-то хитро вильнула, и Наташка налетела прямо на шедший сзади мусоровоз. Водитель, конечно, вызвал скорую и ГАИ, но до их приезда громко матерился в Наташкин адрес. Хорошо, хоть отделалась она терпимо. Один перелом без смещения и сильный ушиб.
Полтора месяца Наташка сидела дома с загипсованной ногой и уверяла Олю, что, действительно, дуракам – счастье, а она – умная, вот ей и не повезло.
После восьмого класса Оля решила уйти
Наташка уговорила поступать в техникум делопроизводства. Ну не в педагогический же идти, малышне сопли подтирать. И в швейный не пойдешь, сиди потом в ателье, согнувшись, еще горб наживешь. А вот у них Светка, материна двоюродная сестра, устроилась секретаршей и за начальника замуж вышла. И секретаршам всегда подарочки дарят, чтобы к начальнику пустила. И работа – «не бей лежачего», не надорвешься. Сиди себе в приемной, на машинке стукай и по телефону воркуй.
Оля согласилась. Экзамены были не трудные, даже Наташка с тройками поступила. Наконец-то Олю хвалили за усидчивость и аккуратность. Стипендию дали повышенную, как не имеющей родителей.
На последнем курсе Оля познакомилась с Никитой. Никиту привел Наташкин ухажер. Наташка через два месяца познакомилась с другим, а Оля с Никитой продолжали встречаться. Учился он в институте и жил в общежитии. Оле он очень нравился, тихий, немного застенчивый. Верхняя губа у него была чуть больше нижней, и Наташка уверяла, что он на утенка похож. Ну и пусть, пусть худенький и высокий. Оле все нравилось, хотелось заботиться о нем, опекать. Они ходили гулять и в кино. Долго стояли на лестничной площадке и молча держались за руки. Домой приводить Никиту мама Клава не разрешала. В десять часов она приоткрывала дверь и кричала: «Оля, домой пора».
Соседи выговаривали Клавдии, что ж она сама дома, а ребята на лестнице. Ведь при ней бы были. Мама Клава начинала всхлипывать и причитать, что, мол, хватит с нее одного позора. Ничего, постоят, не сахарные.
Ребята честно отстояли целый год. Никита закончил институт, и они с Олей поженились. Хотя свадьба была очень скромной, некоторые Клаве завидовали. Действительно, дуракам – счастье. Повезло с зятем. Не пьет, не гуляет. К Клаве с уважением. Она работала уборщицей, и лестницы в доме по вечерам за нее мыл Никита. Жалеет бабку-то. Хороший парнишка, если починить чего из электрики, никогда не откажет. И соседи совали Никите деньги за работу. Краснел, отказывался, тогда деньги стали отдавать Клаве. Ольга копейки получает в своей конторе, и он – инженер, где уж тут ломаться-то.
Оле стало казаться, что теперь жизнь как-то устоялась, вроде все спокойно, все хорошо. Маме Клаве в ЖЭКе дали бесплатную путевку в Подмосковье. Но с отдыха она не вернулась. Клава скончалась через три дня отдыха. Во сне оторвался тромб. Соседи говорили, что не надо было Клавдии отдыхать, сердце-то привыкло к нагрузке. Тут уж лучше так до конца и пахать, а то вон как вышло.
Оле было очень жаль мама Клаву. Плакала и плакала, даже снотворное не помогало. Пришлось Никите объясняться на Олиной работе, брать отпуск за свой счет и сидеть с женой неделю, утешая ее, как маленькую. С похоронами залезли в долги. И Оля радовалась, что у них с Никитой детей пока нет. А то
Через месяц после смерти тети Клавы, как снег на голову объявилась Олина мать. Дом гудел две недели. Явилась, паскуда такая! Дочка уже замуж вышла, здравствуйте, мамаша нашлась. К родной матери на похороны не приехала! Мать ее ребенка растила, жилы тянула, на трех работах вертелась. Заявилась, оторва загульная. Надо Ольге гнать ее в три шеи. Но Оля никогда не смогла бы этого сделать. Сначала она даже обрадовалась, как ни крути, мама родная. Потом уже было поздно. Людка заняла тети Клавину комнату, объяснив, что она право имеет, – это материна квартира. А если Ольге или ее долговязому что-то не нравится, могут катиться колбаской в любую сторону.
Жизнь Оли и Никиты начала превращаться в ад. Людка страдала алкоголизмом. В доме стали появляться местные алкаши, начали пропадать вещи – или Людка их пропивала, или уносили ее приятели. В квартиру зачастил участковый. Он советовал Оле разменять квартиру, стращал Людку выселением. Никита прилежно искал варианты, но Людка отказывалась их даже смотреть. А ей и здесь хорошо. Что это она из двушки в однокомнатную поедет? А грязь в квартире, так это дочка лентяйка лишний раз тряпку не возьмет. Воспитала мамаша девку.
А что денег вечно нет, так, наверное, зятек получку к другой бабе таскает. Вообще, с зятем не повезло! Придурок, верста коломенская. Ни выпить с тещей, ни поговорить. Держится за Олькину юбку, будто украдут сокровище такое. Да кому она нужна?
Оля с Никитой опять стали много гулять и ходить в кино, как до женитьбы. Соседи сочувствовали, а что сделаешь, мать все же. Хорошо хоть, у них детей нет. Как в таком аду с ребятенком? Но потом и соседям надоело обсуждать. Своих забот хватает. Дом-то их под снос идет, квартиры будут новые давать, не прогадать бы.
Старенькую пятиэтажку расселили. Оля с Никитой получили квартиру в новом доме и поехали туда вместе с Людкой. Значит, опять Никите искать варианты. А новую квартиру Людка разнесет так же, как и старую.
Людка уже дня три не являлась домой. И хорошо. Опять, наверное, загуляла. Оля хоть квартиру отмыла. Пусть не на долго, но не сидеть же в свинарнике.
Потом в милицию вызвали. Вот так, нет больше Людки. Спьяну пошла домой по старому адресу и свалилась в котлован. Так что теперь Оля – круглая сирота. Она и не расстроилась, хватит с нее материнской любви. Оля хочет жить с мужем в чистой квартире и в тишине. И можете считать ее бесчувственной, но к матери у нее жалости нет. Даже вспоминать не хочется.
Эти похороны были совсем скромными. Пришла только материна подруга Ленка, тоже пьющая, расплывшаяся тетка с красным лицом. На поминках, размазывая пьяные слезы, заплетающимся языком, она говорила: «Вот, мол, вам дуракам – счастье. Небось, без матери получили бы однушку, а сами двушку захапали, баре, а мать в гробу лежит».
Никита вывел Ленку на площадку и, показав на номер квартиры, велел накрепко запомнить, куда ни под каким видом она не должна являться.
Наконец-то ребята зажили, как давно мечтали. Тихо и размеренно. Клавины подзатыльники не прошли даром. Оля была очень аккуратной. К вещам относилась бережно, хозяйство вела экономно. Хоть не шикарно, но жили они с Никитой вполне сносно. Теперь можно и малыша заводить. Ага, размечтались, о крендельках и ватрушках. У Оли оказалась врожденная патология. Спасибо маме родной, постаралась. Не будет детей, и все.