Все как в кино
Шрифт:
Мой взгляд стремительно переместился с окна на обтянутую пиджаком спину Теплова, неожиданно атлетичную для такого стройного мужчины, и тут же мозг, уже не спрашивая моего собственного мнения, дал команду: бей!
…Они слишком долго будили во мне пантеру. И она наконец проснулась. Перед глазами полыхнуло багровое зарево ярости, потом все подернулось мутной пеленой, но уже в следующее мгновение завеса разошлась, открывая пугающе четкий обзор, – и не прикованная к стене левая рука моя с выпрямленными пальцами ударила под лопатку Бориса Сергеевича
Уже через секунду окровавленные пальцы вынырнули из тела Теплова и тут же перехватили его шею. Я рванула адвоката к себе и, прикрывшись им, заговорила быстро и отчаянно:
– Если кто-нибудь двинется с места без моего указания или хотя бы сделает попытку – я перережу ему глотку. Вот примерно так… – И я с силой провела ногтями по плечу придавленного болевым шоком полубесчувственного Бориса Сергеевича, так, что пропорола и тонкую дорогую ткань пиджака, и рубашку, и кожу до самого мяса. На плече его проступила кровь.
Нельзя сказать, чтобы мой поступок сильно смутил Джино.
– Ты все равно не сможешь уйти отсюда, – сказал он. – На дворе люди Магомадова.
– Ну что ж, – тяжело дыша, сказала я, – тогда я убью Теплова. Без него вы не сумеете прибрать к рукам империю Кравцова. Хитрый адвокат давно обеспечил себе прикрытие, и без него не видать вам денег Кравцова как своих ушей.
– Погоди, – Матвеев протянул вперед руку, – стой. Твои условия. Тем более что твой босс уже, верно, передал кассету Алику…
– А, вот оно что? – произнесла я. – Значит, Магомадова тут нет? Значит, он в «Петролеуме»? А что ж ты мне лапшу на уши вешаешь, а? «Ты не сможешь уйти отсюда… на дворе люди Магомадова».
Матвеев досадливо тряхнул головой и грязно выругался. В то же самое время я, нащупав под пиджаком Теплова пистолет, выхватила его и выстрелила в замок наручников.
Я была свободна.
На звук выстрела Полина машинально бросила пистолет (профессиональный телохранитель – я поступила бы точно так же, из соображений безопасности своего босса), Джино попятился к стене (все-таки он оказался трусом!), и тут с трудом приподнявшийся с лавки Розенталь ударил его канделябром. Тем самым, что изуродовал его собственное лицо.
Джино издал булькающий звук и упал на пол. Но уже в следующую секунду Полина развернулась и, перехватив шею Розенталя в жестком захвате, рванула на себя… хрустнули позвонки, и обмякшее тело Миши упало рядом с корчившимся от боли Матвеевым.
– А, сука-а-а!
…Этот хриплый вопль вырвался из моей груди помимо моей воли. Я забыла, что в моих руках пистолет и что я могу уложить Полину одним выстрелом. А еще одним – добить Джино. Нет. Ничего этого не было. А было – было видение… взлетает длинная рука с зажатым в ней тесаком и бьет по горлу Наташи Николаевой.
Я прыгнула вперед, выпустив Теплова. Оставшись без опоры, он мягко ткнулся спиной в стену и начал сползать по ней, оставляя сплошной кровавый след.
Мы оказались
Полина была дьявольски сильна и ловка, это я уже поняла. Но все равно – наш поединок не затянулся. Потому что она как завороженная смотрела, как стремительно выброшенная в ее сторону моя рука с острыми титановыми накладками пробивает белую сутану и входит в ее тело. Полина попыталась оттолкнуть меня, но, не вырывая пальцев из ее подреберья, другой рукой я провела по ее горлу. Раз и другой.
…Точно так же, как она сама поступила с Наташей Николаевой.
Полина упала с кровавой пеной на губах и хлещущей из перерезанной сонной артерии алой струей, а я, уже не контролируя себя, повернулась к недвижно простоявшему все это время у стены палачу в холщовом колпаке с прорезями и выкрикнула хрипло:
– Ну… что же ты ее не топчешь? Ведь… ведь тебе нравится топтать женщин с перерезанным горлом, правда?
Он молчал.
– Сними этот колпак! – продолжала я. – Покажи мне свое лицо. Ну что же ты… снимай!!
И я протянула к нему руку, с кончиков пальцев которой еще капала свежая кровь, а потом полоснула его по левой руке – как раз по татуировке! – так, что пропорола ему руку до кости. Нет, я не хотела… они сами разбудили во мне звериную сущность, сущность пантеры… но нельзя быть большими зверями, чем они! Эти Джино, Полины, Тепловы… палачи! Все они – палачи, а не только это пугало, глядящее на меня сквозь прорези своего колпака!
В голове мутилось от ненависти.
Но это все же не помешало мне услышать движение за своей спиной, нарастающие за дверью шаги, а потом хриплый голос, так не похожий на обычный голос Теплова:
– Ну… ты сама напросилась, сука!
Я обернулась: Борис Сергеевич стоял, шатаясь и придерживаясь одной рукой за стену – а во второй у него был пистолет, тот самый, что я отобрала у него, чтобы перестрелить цепь наручников, а потом уронила, когда кинулась на Полину.
И дуло этого пистолета смотрело на меня.
Шаги за дверью замерли, дверь распахнулась, и в тот же самый миг Теплов с перекосившимся лицом надавил на курок. Грянул выстрел.
…Но уже через секунду Борис Сергеевич упал на пол (принявший на себя уже стольких!) с простреленной головой.
А в комнату стремительно вошла с пистолетом – о господи, ведь это она и стреляла! – Ирина Романовна Кравцова, а за ней – с пистолетом-пулеметом «узи» – Родион!
Это было уже слишком. Я шагнула к лавке и обрушилась на нее всем телом. Из горла сухо продралось:
– Как же так?
– Потом, – сказал Родион. – Потом. Где Джино?
– Он… – начала было я и повернулась в ту сторону, где предположительно должен был лежать Матвеев и стоять с только что рассеченным мною плечом «палач».