Все корабли Астрала

Афанасьев Роман Сергеевич

По дороге охотник заметил, что состав толпы, сопровождающей его, меняется на ходу. Одни гибберлинги уходили, другие, наоборот, присоединялись к его свите, словно каждый из команды Бесстрашного хотел получить свою толику общения с дылдой. Это было разумно – корабль находился в полете, и кто-то должен был следить за ним. Вся команда одновременно не могла сопровождать Гордея, да и не поместились бы они все разом в узких коридорах. Неизменным оставалось лишь присутствие Эрика, что приглядывал за гостем, да одного из семейки Быстрых, следившего за своими сородичами.

В итоге Гордея провели на корму и показали все, что попалось на глаза: и двигатели,

и винты, и рули. Но охотник уже так пресытился новой информацией, что почти ничего не понимал – лишь одобрительно качал головой, когда к нему обращались. Заметив, что гость утомился, Эрик дал новый приказ, и вся компания двинулась обратно в столовую.

Вот там начался настоящий пир. Повара расстарались: тут было и жареное мясо, и свежие овощи, и пироги, и сладкие трясущиеся штуки из желе, и даже какой-то хмельной напиток, напомнивший Гордею крепкий квас. Сам охотник, засыпавший на ходу, почти не принимал участия в общем веселье, а вот гибберлинги разгулялись вовсю. Они шумели, кричали, пели, обнимались, танцевали на столах и всячески радовались жизни. В конце концов они и про гостя позабыли, целиком отдавшись веселой пирушке.

В самый разгар пиршества, когда началось хоровое пение, Гордей почувствовал, что проваливается в темную яму. Он начал бормотать извинения, но веселящиеся гибберлинги лишь подливали ему хмельной квасок. Спас его Тон – лекарь. Появившись из развеселой толпы, он быстро пощупал руки высокого пациента, заглянул ему в левый глаз, предварительно оттянув веко, и объявил, что Гордею пора в постель.

Десяток гибберлингов тут же выразили желание помочь гостю добраться до подушки, и возвращение в каюту превратилось в очередную экскурсию по кораблю. У спящего на ходу Гордея остались силы только на то, чтобы время от времени улыбаться. И еще никогда он так не радовался виду самой простенькой подушки, лежащей на одеяле.

Уложив Гордея, Тон повысил голос и выгнал из каюты всех сопровождающих гостя гибберлингов. Они, надо признать, не слишком огорчились – судя по крикам в коридоре, они собирались вернуться к празднику в столовой и хорошенько повеселиться.

В каюте, в конце концов, остались только лекарь и Эрик, внимательно следивший за тем, как Тон пичкает Гордея очередной мерзкой на вкус пилюлей. Винсент, давно дремавший в углу и прижимавший к груди свой сокровенный свиток, лишь пару раз недовольно шикнул, призывая погасить свет.

Когда Тон сменил повязки на руках Гордея, Эрик решил, что пора оставить гостя в покое. Наклонившись к нему, он прошептал:

– Отдыхай, мой друг. Завтра будет важный день.

– А что завтра? – сонным голосом поинтересовался охотник.

– Завтра мы прибудем на совет. Выспись как следует, Гордей. Хороших снов.

Ответить Гордей не успел – окончательно измотанный, он уснул даже раньше, чем Тон успел забинтовать его руки.

Лекарь, строго поглядывая на Эрика, закончил свою работу, поднялся, выгнал Резака из каюты и тихо закрыл за собой дверь.

К этому моменту Гордей уже крепко спал.

8

Без привычного солнышка на небе Гордей плохо ориентировался во времени. На корабле царил вечный полумрак, и определить, день сейчас или ночь, было непросто. Гибберлингов, кажется, это не слишком тревожило – они исправно по очереди несли свои вахты, отдыхая тогда, когда им было удобно. А вот Гордею, потерявшемуся во времени, было не по себе.

Проснувшись, молодой охотник обнаружил, что остался

в каюте в одиночестве. Одевшись и выглянув в коридор, Гордей понял, что, похоже, провалялся в постели весь корабельный «день», а то и больше. Жизнь на «Бесстрашном» кипела – по коридорам бегали озабоченные семейки гибберлингов, подгоняя друг друга бодрыми криками. Часть таскала странные ящики с чем-то тяжелым, а другие бодро мыли полы длинными швабрами. Поначалу, заслышав крики, охотник встревожился, но потом понял, что опасности нет. «Бесстрашный» просто прибывал к месту назначения.

Почесываясь, Гордей направился в столовую, надеясь застать там кого-нибудь из знакомых, но по дороге, уже у лестницы, встретил лекаря Тона. Он быстро загнал пациента обратно в каюту, снял повязки, полюбовался на зажившие как по волшебству порезы и ожоги и, цокнув языком, объявил пациента здоровым.

Гордей, немного смущаясь, намекнул на то, что не прочь ознакомиться с корабельным устройством для поддержания гигиены. Тон поначалу не мог взять в толк, о чем идет речь, – ведь гальюн был в полном распоряжении любого нуждающегося члена экипажа. Но когда охотник растолковал ему, что гладкокожим порой надо обдать себя теплой водицей, сильно призадумался, осмысливая новую концепцию. В конце концов он вывел Гордея в коридор и призвал на помощь двух своих братьев, судя по окраске – таких же неразговорчивых, как и он сам. После краткого обмена мнениями, что в другой семейке сошел бы за бурную дискуссию, гибберлинги отвели Гордея в глубину подсобных помещений.

Именно таким образом охотник и попал в крохотную комнату, в которой он мог поместиться, только встав на колени. Она плотно закрывалась, имела сток и, судя по сырости и запаху, ее использовали для помывки чего-то. Чего именно, Гордей благоразумно решил не уточнять. Он решил довольствоваться тем, что получил, а именно парой ведер с кипятком и холодной водой, большим ковшом и полотенцем, явно служившим ранее запасным одеялом гибберлингов.

Выразив своим новым друзьям бесконечную благодарность, Гордей кое-как втиснулся в комнату вместе с ведрами, захлопнул перед любопытными гибберлингскими носами крохотную дверцу и принялся приводить себя в порядок.

Ему было жутко неудобно, но все-таки это было лучше, чем ничего. Гордею удалось кое-как ополоснуться, вымыть голову и даже почистить потрепанную одежку. Закончив, он завернулся в одеяло, и, сжимая одежду в руках, бегом вернулся в свою каморку. Там он занялся одеждой.

Увы, обновки, лишь недавно купленные на Новоградском рынке, превратились в лохмотья. Штаны были прорваны в нескольких местах – на бедрах и коленях. Гордей попытался хоть как-то замаскировать прорехи, но лишь сильнее растрепал края дыр. С досады он взялся за куртку, прожженную и с порванными рукавами. Именно из них Гордей и делал себе обмотки на руки, когда чинил перегревшийся реактор, и это не пошло на пользу рукавам. Рассердившись, охотник, напрочь обрезал их, превратив куртку в странный жилет с карманами.

Помывка и ремонт одежды так увлекли охотника, что он совершенно забыл о времени. И лишь заслышав восторженный многоголосый хор гибберлингов, он понял – «Бесстрашный» прибывает к месту назначения.

Торопливо одевшись, Гордей пробежался по пустым коридорам, скачками поднялся по лестнице и, так никого и не встретив, бросился к выходу, ведущему на палубу. С разбегу выскочив на мостик с перилами, он чуть не сшиб с ног Винсента, что обосновался в том же месте, откуда наблюдал за атакой демона.