Все красное (журнальный вариант)

Хмелевская Иоанна

Алиция подперла голову рукой и с тоской посмотрела в окно.

— Все бы ничего, — произнесла она печально. — Узнать бы только, как ее зовут…

— Ты же общалась с ней все это время?

— Ну и что? Она рассказала о путешествии. Наверное, у нее склероз — повторяла все по два раза. А может, я показалась ей тупой, и она боялась, что с одного раза не пойму?

— Ей 89 лет. Может, знаешь, какая старше?

— Обеим 89. Они близняшки.

— Близняшки? В таком возрасте?.. — удивился Павел.

— Надо

же, не побоялась ехать одна! — восхитилась Зося. — Где она живет? В Виборге? Ты же должна знать, которая из них живет в Виборге?

— Обе они там живут…

— Слушай а, может, она вообще одна?..

Неразрешимая проблема тети поглотила Алицию до такой степени, что с ней ни о чем другом нельзя было говорить.

— Хорошо, что Павел не лег на диван, — сказала я. — На кой черт уступать кровать, если она на нее даже не сядет? Целую ночь будет искать пропавшее письмо.

— Может, заодно найдешь письмо от Эдека? — съязвила Зося.

Наутро Павел вскочил первым: возможно, виной тому была Агнешка. Шумом в ванной он разбудил всех нас. Подгоняемые мрачной Алицией, мы нервно готовились обрушить на гостью все польское гостеприимство и хлебосольство.

Торопились мы зря. Завтрак давно стоял на изысканно сервированном столе, а тетя все спала. Алиция ничего трогать не позволила, и мы все печально расползлись по разным углам, чтобы зря не возбуждаться. Павел с Агнешкой слонялись по террасе — Агнешка благодарно опиралась на его руку, — а Зося скрылась в комнате, чтобы не видеть ни завтрака, ни этого безобразия.

Мы с Алицией в это время дня были к еде равнодушны, поэтому спокойно сели за заставленный стол. Чтобы отвлечь ее от навязчивой идеи, я рассказала о встрече в «Англетере». Это ее действительно отвлекло.

— Кстати, ты так и не сказала, с чего к нему прицепилась.

Она осторожно стряхнула пепел в единственную пепельницу, которую Зося позволила нам запачкать, и посмотрела на меня вопросительно. Я заколебалась.

— Понимаешь, он очень важная фигура. Павел видел с ним Эдека. А я знаю… Как бы тебе сказать… Я ничего не знаю.

— Да, ценная информация!

— Я не знаю, и никто точно не знает, но, возможно, один черный тип принимает участие в одной несимпатичной афере. В подробности не вникаю…

— Не может быть! — ядовито прервала Алиция. — Не вникаешь? Что с тобой случилось?

Я придвинула к себе пепельницу и решилась рассказать ей все. Эва же солгала и встретилась со своим Джузеппе. Если солгала раз, могла это сделать и по другим поводам.

Алицию мой рассказ взволновал до такой степени, что она даже захотела есть. Я еще раньше присмотрела себе бананы, но они, конечно, уже исчезли.

— Не представляю себе Эву преступницей, — начала Алиция, — но если она действительно

встречается с этим красавчиком… И если он встречался с Эдеком, и Эдек хотел мне рассказать… Неужели она так испугалась, что всех переубивала?

— Во-первых, не всех, а только Эдека, а потом, после Эдека, она просто обязана была убить тебя, а то, что ты все еще жива, — твоя личная заслуга. Может, он ее шантажирует? А у нее дом, Рой, дети…

— Один ребенок. И то не от Роя, а от первого мужа… Черт возьми, умерла там эта тетка, что ли? — Алиция вдруг вскочила со стула. — Сколько можно спать? Я умру от голода!

— А ты ее разбуди, — посоветовала я без особой уверенности. — Уже одиннадцать. Может, она давно не спит и только из ложной скромности не выходит?

— Ты что, рехнулась? Какая скромность?

— Кроме того, должна тебе сказать, что остальные уже сожрали все бананы, вылакали молоко и прикончили сыр, который лежал на полке.

— Сыр? Надо же, а я его хотела выбросить… Ну что ж, рискну…

Она уже подняла руку, чтобы постучать, остановилась, приложила ухо к двери, снова подняла руку и снова заколебалась.

— Как мне к ней, черт возьми, обратиться? На «вы» я с ней или на «ты»? Думала, что она сегодня первая заговорит!

— А ты начни так: доброе утро!..

— Подожди, может, заглянуть в окно?

— Думаешь, лучший способ разбудить пожилую даму — внезапно всунуть голову ей в окно? А если от твоей головы ее хватит удар?

Алиция тяжело вздохнула и постучала.

Ответа не было. Алиция постучала чуть громче. Безрезультатно. Постучала в третий раз.

— Слушай, она не глухая? — предположила я. — Ты вчера не заметила?

Алиция с бешенством забормотала что-то себе под нос, снова забарабанила и, выждав мгновение, нажала ручку. Осторожно приоткрыла дверь, заглянула внутрь и застыла в странном поклоне.

— Го-осподи!!! — хрипло застонала она.

Я подбежала, чтобы посмотреть через ее плечо, но не успела вовремя затормозить, дала ей пинка, и мы обе рухнули всей тяжестью на дверь, которая с пушечным грохотом ударилась в стену. Стеллаж у стены задрожал, и гипсовый бюст с верхней полки разлетелся вдребезги у наших ног.

— Боже мой! — только и смогла прошептать я.

Тело на кровати представляло страшное зрелище. Голова тети выглядела еще хуже, чем бюст на полу, нельзя было разобрать, где лицо, а где затылок. Рядом, на перине, лежал молоток. Я закрыла глаза:

— Все красное…

«Скорая» приехала через пару минут. Врач, тот же, что и в прошлый раз, сделал какие-то таинственные процедуры, после чего тетю осторожно положили на носилки и понесли в санитарную машину.

— Ну что? — спросила я, едва за ними захлопнулись двери.