Все красное (журнальный вариант)
Шрифт:
— Этот, — продолжал г-н Мульгор, — очень важная особа для подлой работы. Та дама работает сообща. Пани знает!
— Видела их вместе, — призналась Алиция, — во Флоренции и в Риме. Перед этим она как раз полгода была в Израиле…
— Нет, — прервал г-н Мульгор, — в Греции.
— В Греции? Говорила, что в Израиле… Когда на меня наткнулась, просила, чтоб никому об этом не рассказывала: мол, ей это может повредить по службе.
— Не понимаю двух вещей, — вмешалась Зося. — Во-первых, откуда об этом знал Эдек, и, во-вторых, почему она сотрудничала с этим типом. На кой черт ей торговля
— Великое милование, — грустно объяснил г-н Мульгор. — Дама чувствует великую любовь до грека.
— Анита?! Невероятно!
— Свихнулись все с этими великими любовями! — рассердилась Алиция. — Эва с Роем устраивают драмы. Анита от любви готова всех убить… Ты от любви приезжаешь не тогда, когда нужно… Эпидемия, что ли?!
Я меланхолично покачала головой:
— Я же говорила тебе, что ты не по-людски рационально устроена. Не понимаешь самых простых вещей: как назло, Хенрик, первый муж, был блондином, а у нее всегда был бзик на почве брюнетов… Когда ей попался брюнет, вцепилась в него намертво. Кроме того, неизвестно, добровольно ли она этим занималась.
— Известно, — уточнил г-н Мульгор. — Требования огромные учинял. Великие деньги делал. Весьма богатый есть. Обладает одним потомком. Дама произвела на свет.
Казалось, нас ничего уже не могло удивить, но г-н Мульгор, видно, обладал особым талантом. Сраженные последним сообщением, мы дружно вытаращили на него глаза. Анита призналась во всем. Мотивы преступлений в Аллеред медленно вырисовывались.
Я вспомнила многочисленные разговоры с Анитой, какие-то ее намеки, воспоминания, в свое время удивлявшие меня. Из всего этого вытекало, что существовали в ее жизни какие-то отношения, не вполне взаимные и чрезвычайно сложные.
С помощью г-на Мульгора мы кое-как воссоздали события.
Захваченная страстью, Анита согласилась на сотрудничество. Чтобы получить датское гражданство, вышла замуж за Хенрика. Стала представлять для грека некоторую ценность с тех пор, как часть Европы закрыла перед ним свои границы. Часто ездила в командировки, общалась со множеством людей, перевозила ценнейшую контрабанду, не возбуждая никаких подозрений… И все время боялась, что он ее бросит. Надеясь связать его, родила сына, просидев семь месяцев в Греции. Отказалась от сына, отдав его на воспитание греческой бабке, и продолжала участвовать в преступных акциях. Тип был беспощаден и требователен. Она лезла вон из кожи, чтобы удовлетворить все его желания, но панически боялась утратить мужа и службу, понимая, что в тот же миг потеряет и возлюбленного. Всячески угождала Хенрику и напропалую его обманывала. Одно дурацкое высказывание пьяного Эдека могло свести на нет все ее планы и намерения.
— Обезумела, — грустно констатировала я.
— Для этого надо иметь соответствующий характер, — заметила Зося. — Мне она всегда казалась эгоисткой. Захотела иметь этого брюнета, а на остальное ей наплевать. Хладнокровно могла переубивать пол-Европы!
— Ну да, — согласилась Алиция. — Сломалась, когда поняла, что ее красавца черти взяли. Уж он ни в чем не признается, это точно.
— Стоп, — вмешался Павел. — Анита Анитой, но ведь был еще мужчина! Тот, который переехал Эльжбету.
— А! —
Ни минуты не колеблясь, Эльжбета из десяти продемонстрированных ей перчаток выбрала одну. Г-н Мульгор кивнул.
— Согласуется. Есть то сотрудник малая мошка.
— Какая еще мошка?
— Мелкая сошка, — шепотом пояснила Алиция.
— Особа для подлой помощи. Владеем им. Пойман.
— А! Такой второстепенный помощник для мокрых дел?
После некоторого размышления г-н Мульгор согласился с этим определением. Сообщил также, что Анита отправлена на психиатрическую экспертизу, после чего один человек может с ней увидеться.
— Иоанна, иди ты! — сказали Зося и Алиция. — Может, хоть от нее узнаешь, при чем здесь Эдек?
Вскоре свидание было разрешено.
Анита, уже пришедшая в себя после нервного шока, немедленно развеяла мое мрачное настроение.
— Какие вы глупые! — беззаботно заявила она. — Я же ничего не имею против Алиции, наоборот, очень ее люблю. Вовсе не хотела ее убивать.
Я вытаращила глаза.
— Так что, ты просто хотела ей сделать приятное, убирая из ее дома излишек гостей?!
— Ну, это-то мне как раз удалось, а? Но не об этом речь. Я не хотела, но должна была ее убить, — она тяжело вздохнула. — Алиция встретила меня во Флоренции и сделала там свои идиотские снимки… Я знала, что на них виден Андреа…
— Какой еще, к чертовой матери, Андреа?!
— Мой… Его зовут Андреа. Это единственные фотографии, на которых он со мной, я просто обязана была их раздобыть. У местной полиции я тоже их украла, но с полицией было проще, у них все содержится в полном порядке. У Алиции же черт ногу сломит. А я так боялась, что она сама наткнется на снимки и вспомнит… Ты не представляешь, сколько у меня было хлопот, чтоб никому другому не причинить вреда!
— Но Эдек… — я прикусила язык, не зная, не бестактность ли это.
Анита снова вздохнула.
— С Эдеком я действительно потеряла голову. Хотела его попросту утихомирить. Пожалуй, у меня это слишком хорошо получилось. Ну, теперь ты видишь, что я сумасшедшая? — неожиданно подвела она итог беседы. — Уверяю тебя, что потеряла рассудок навсегда. Ничего они мне не сделают…
Да, это имело смысл. Датское правосудие считает безумцем каждого преступника и гораздо охотней отправляет на лечение, чем в тюрьму. Я и сама, вероятно, заподозрила бы ее в сумасшествии, если бы не эта безошибочная линия обороны.
Анита задумалась на секунду и добавила:
— Ну ладно, все равно все пропало, сделай милость, скажи хоть теперь, где она это прятала?
— В мансарде на площади Святой Анны. Она совсем об этом забыла, и если бы не Херберт и не ремонт мансарды…
— Если бы я знала, что это на площади Святой Анны… От Алиции действительно можно всего ожидать!..
Двумя днями позже пришло письмо от двоюродной сестры Эдека, его единственной наследницы. В письме находился другой конверт и записка, что она нашла это в старом пиджаке Эдека и решила отослать согласно воле покойного.