Все, кроме лжи
Шрифт:
Однако это ее не касается, незачем и думать об этом. Чем таять при воспоминании о выразительных карих глазах Хауэлла, лучше заняться налаживанием собственной жизни. Теперь Роберта сама по себе и отвечает только за себя…
Такси остановилось. Она вышла, расплатилась и направилась ко входу в дом. В холле Роберта подошла к стойке консьержа и поздоровалась с Эндрю Чиверсом. Хотя он работал в этой должности совсем недавно, жильцы дома относились с уважением к коренастому сорокапятилетнему мужчине.
Чиверс мог помочь в любой житейской ситуации. К нему обращались, когда нужно было полить цветы в отсутствие
Приветливо улыбающийся Эндрю протянул Роберте ее почту. Так, ничего интересного: счета, проспекты. Поблагодарив его признательной улыбкой, она сунула корреспонденцию в сумку и неторопливо двинулась к лифту. Выйдя из него на своем этаже, Роберта открыла дверь квартиры новенькими ключами и, войдя внутрь, тщательно заперлась на все замки.
В квартире пока все оставалось по-прежнему. Уходя, Ланс прихватил с собой только один чемодан. Верхняя одежда и обувь, а также некоторые другие принадлежащие ему вещи оставались на своих местах. То, что он не тронул ни мебель, ни музыкальную аппаратуру, вовсе не говорило о широте его натуры.
Просто он, скорее всего, прикинул, что много за них не выручишь, а сдавать их куда-то на хранение, лишь бы насолить бывшей жене, ему было лень. Лень – вот ключевое слово для определения сущности Ланса.
Роберта не намеревалась ждать, пока он придет за своими вещами. Точнее, она просто больше не впустит его в свою квартиру. Достаточно того, что он уже натворил. Этим вечером она собиралась упаковать последнее напоминание о ее браке для отправки Лансу по его новому адресу, который узнала от своего адвоката.
После душа и чашки крепкого кофе ей захотелось немного отдохнуть. Визит к неотразимому мистеру Хауэллу утомил ее больше, чем можно было предположить. Она прилегла на кровать и взяла в руки свадебную фотографию.
Все присутствовавшие тогда на церемонии бракосочетания считали их славной парой. Три года назад она была такой же стройной, как и сейчас, но в лице было больше свежести, а глаза без очков смотрели на мир мечтательно и наивно. Ланс выглядел просто потрясающе. Он всегда производил впечатление высоким ростом, светлыми волнистыми волосами и дерзким взглядом зеленых глаз.
Роберта была покорена им сразу, как только увидела в аудитории колледжа. Они учились на одном курсе. Ее закадычная подруга Синтия Уилсон первой обратила внимание на привлекательного парня со спортивной фигурой. Она толкнула Роберту локтем в бок и прошептала с придыханием:
– Держи меня, Бобби, что за парень! Роберта нехотя повернула голову и встретила насмешливый взгляд зеленых глаз. Она застыла на месте, оглушенная стуком своего
Синтия с восторгом следила за его приближением и лихорадочно поправляла прическу. Роберта же чувствовала себя странно скованной, но постаралась это скрыть. Отчего Ланс поначалу решил, что не произвел на нее никакого впечатления.
Он подошел к девушкам и вежливо представился. Вскоре между ними завязался непринужденный разговор. А после занятий они втроем пошли в небольшое кафе, где за скромным студенческим обедом познакомились друг с другом поближе.
За давностью происходившего Роберта уже совершенно не помнила, о чем тогда шел разговор, но Ланс понравился им обеим. С тех пор их часто можно было видеть вместе. Стокман возвышался над спутницами и словно заслонял их своими широкими плечами от всего остального мира.
Более бойкая и уверенная в себе Синтия считала, что Ланс отдает предпочтение ей. И у Роберты не было никаких оснований считать, что это не так. Она страдала молча и скрытно от постороннего глаза. Репутация тихони и зубрилы пригодилась тут как нельзя более кстати. Трудно было представить, что за ее внешней невозмутимостью скрываются какие-либо страсти. Так они и ходили втроем до самого окончания колледжа. Хотя к этому времени непостоянная Синтия уже подыскала новый объект для обожания.
Только Роберта оставалась верной своему кумиру, хотя уже и не была влюблена в него до безумия. Ланс оказался капризен и требовал к себе постоянного внимания. Ей приходилось подтягивать его по нескольким дисциплинам, ибо он не проявлял ни малейшего интереса ни к учебе, ни к выбранной специальности. Поэтому ее не удивило, когда Ланс как-то признался, что попал в колледж по настоянию родителей.
В семье он считался паршивой овцой – а точнее, лентяем и повесой. Совместными усилиями респектабельные родственники проталкивали его по жизни, мечтая сбагрить этот поднадоевший уже груз кому-нибудь другому. То, что ему подкидывали небольшие суммы денег на карманные расходы и оплачивали его счета, Ланса вполне устраивало. А о том, что он будет делать, когда учеба закончится, инфантильный юноша думать не собирался.
Перед получением диплома, вымученного совместными усилиями Ланса и Роберты, он вернулся из семейного гнезда в самом отвратительном настроении. Родители предъявили ему ультиматум: либо он после окончания колледжа приступает к работе в фирме дяди и испытывает на своей шкуре его непреклонный характер, либо катится ко всем чертям, не рассчитывая даже на скромную финансовую поддержку со стороны семьи.
Роберта утешала его, как могла. Сама она получила выгодное деловое предложение от фирмы «Уилсон и К°», куда ее рекомендовала Синтия. Подруга тоже собиралась работать в семейной фирме. А Роберта уже выполняла кое-какие небольшие заказы для будущих работодателей, причем весьма успешно, поэтому не сомневалась, что ее будущее вполне устроено.
Ланс же остро нуждался в сочувствии и поддержке, хотя другая бы на ее месте задумалась, почему он ведет себя как ребенок. Но Роберте было жаль его. И в какой-то момент утешительница оказалась в объятиях молодого человека. Она была не готова к тому, что последовало за этим.