Все лорды Камелота
Шрифт:
Ллевелин принял нас в шатре, том самом, в котором некогда в ожидании рыцарей принца Ангуса пряталось наше секретное оружие – виверна святого Карантока. Он сидел на своём обычном резном троне, и пара рыцарей с обнажёнными мечами, стоявших по обе стороны высокого правителя, символизировали, что тот находится не просто в путешествии по стране, но в военном походе. На одном из рыцарей были цвета Камбрии, другой же носил облачение цветов Нортанумбрии, что придавало почётному караулу особый смысл, приравнивая блюстителя престолов к номинальному королю этих государств. Ещё
После радостных приветствий, прочувственной похвалы и удивления скорости выполнения нашей миссии его светлость попросил нас отправиться в шатёр, уже поставленный по его приказу для столь высокочтимых и многодоблестных соратников, какими являлись мы, и предоставить ему возможность побеседовать с примасом Британии с глазу на глаз. Не считая, понятное дело, глаз стражи.
– Ну что, – тихо произнёс Лис, когда мы выходили из герцогской резиденции, – как полагаешь, заложит нас святоша или нет?
– По логике вещей должен заложить, – вздохнул я. – Как там: не пожелай имущества ближнего своего…
– Вот и мне кажется, шо горит наша с тобой красивая операция, шо тот костёр в тумане. Годвин, – он подозвал оруженосца, ожидающего нас у коновязи, – ты знаешь что, коней напои, накорми, но пока не рассёдлывай.
– Мы вновь куда-то едем? – поинтересовался юноша.
– Именно что куда-то, – криво усмехнулся напарник. – Впрочем, может, из этого ничего и не выйдет.
– Не горячись, – прервал я друга, – всё не так фатально. Подумай сам, по мнению сэра Мерриота, а стало быть, и Ллевелина, и всех остальных, мы выехали из Кэрфортина вчера утром и, как ты говоришь, мухой метнулись за Эмериком и сюда.
– Всё, позиция защиты суду понятна. – Глаза Рейнара вновь засверкали привычным хитрым блеском. – Мы приехали, перетёрли, так сказать, едет падре с нами или ну его? Потом – бац – враги. Бэдивера грохнули, мы пустились в погоню, раскатали всех под асфальт, архиепископ не удержался на лошади, хряснулся головой о землю и соответственно Зачарованный лес ему привиделся в результате черепно-мозговой травмы. Так?
– Примерно, – согласно кивнул я. – Кстати, Годвин, тебя это тоже касается. Я тебя очень прошу, в ближайшее время не надо никому рассказывать, где мы были последние дни.
– Тем более что, как выясняется, этих дней и не было вовсе, – не преминул вставить Лис. – Только вот ума не приложу, где это мы за полтора дня умудрились так извозюкаться и продымиться, точно ночевали на печной трубе.
Оруженосец герцога примчался в наш шатёр, когда я наконец приняв тёплую ванну с дороги и сменив бельё, пристроился вздремнуть часок-другой-третий в блаженном ничегонеделании. Не тут-то было!
– Его светлость ждёт вас. – Расторопный армигер склонился в почтительном
– Милейший, – недовольно поглядел на него я, – мне надо одеться. Или прикажешь отправляться к герцогу в таком виде? – одеяло, сшитое из волчьих шкур, отлетело в сторону.
– Его светлость велел проводить вас, – не обращая внимания на моё замечание, откликнулся посланец.
– Он что же, думает, будто я сам не найду дорогу к его шатру?
Оруженосец промолчал, преданно глядя поверх моей головы. Я недовольно хмыкнул и сделал знак Годвину подавать одежду.
– Да ладно, Капитан, – махнул рукой Лис, валявшийся на соседнем ложе, – сейчас сходим…
– По поводу вас, энц Рейнар, у меня не было указаний, – безучастно заметил воспитанник его светлости.
– Так, началось. Сейчас будут мордовать допросами и очными ставками.
– Ну это мы посмотрим. Версия у нас железная, не подкопаешься. Ты, главное, пока меня не будет, проинструктируй Годвина, чтоб, не дай бог, ничего не сморозил. Нет никакого Зачарованного леса, никакой Белой Дамы, никакого Рыжего Гнома. Ну а если что, – я затянул пояс и принял от Годвина меч в ножнах, – придётся прорубаться. Хотя, конечно, не хотелось бы. Ладно, не впервой, прорвёмся.
Ллевелин ожидал меня, восседая за обеденным столом, накрытом на двух особ.
– Присаживайся, Торвальд. – Он сделал знак слугам чуть отодвинуть тяжёлый табурет, чтоб мне было удобнее садиться. – Я жду твоего рассказа.
– О чём, милорд? – я сделал непонимающее лицо, усаживаясь на отведённое мне место.
– О тех речах, какими ты убеждал его преосвященство, о смерти твоего брата Бэдивера, о погоне за принцем Гвиннедом. Да мало ли о чём ты можешь мне поведать!
«Так, – подумал я про себя, – похоже, преосвященство всё-таки отвлеклось от восхваления мудрости Всевышнего и в деталях изложило Ллевелину историю наших похождений».
– О чём же мне рассказывать, мессир, если вы и так знаете всё, о чём бы я мог вам поведать?
– Так уж и всё? – усмехнулся герцог. – Впрочем, не хочешь говорить – не говори. Давай сначала отобедаем. А потом, – он сделал паузу, – потом у меня будет для тебя, как это говорят в Галлии, сюрприз.
– Надеюсь, приятный, – поклонился я, делая над собой волевое усилие, чтобы как ни в чём не бывало приступить к трапезе.
– Возможно-возможно, – усмехнулся герцог, указывая слуге на гусиный паштет. – Вот этого.
Мы приступили к трапезе, занимая друг друга пустопорожними байками, так, будто и не было тайны, которую пытался разузнать любезный хозяин, тайны, которую намеревался скрыть я. Когда же ужин был завершён, Ллевелин опустил пальцы в серебряный таз с водой для омовения и, не спуская с уст загадочной улыбки, проговорил:
– А теперь, как я и обещал, сюрприз. – Он кивнул сэру Мерриоту. – Друг мой, пригласи господ рыцарей войти.
«Это хорошая примета, – пронеслось у меня в голове. – Если арестовывают с рыцарями, значит, меня будут держать как почётного пленника. Хотели бы скрутить, нагнали бы толпу копейщиков».