Всё может быть
Шрифт:
— Потрясающе, да? — говорю я. — Когда какая-то их наших подруг связывается с женатым мужчиной, мы твердим ей, что он никогда не уйдет от жены. Но если это случается с нами, стоит нам встретить женатого мужчину, который говорит, что любит свою жену, но не влюблен в нее, мы ему верим.
— Знаю, — смеется она, но в ее голосе есть привкус горечи. — Я-то думала, что я умнее. Я действительно верила, что он другой, что он собирается ее бросить.
— Как же ты поняла, что ошибалась?
— Я открыла журнал «Хэлло!» и прочитала, как они счастливы: она ждет
— Боже! — Я громко выдыхаю и откидываюсь назад. — Должно быть, ты была в шоке.
— Я была убита, — говорит она. — Но теперь я снова готова ходить на свидания, и это настоящая пытка, потому что, хоть я и знаменитость...
Я сдерживаю смешок.
— ...Мне никак не удается встретить хоть одного приличного мужчину. Честно говоря, мне кажется, что все они немного боятся меня.
— Я тебя понимаю, — говорю я.
— Правда? — спрашивает она. — Как ты думаешь — почему?
— Ну, потому что ты такая знаменитая, и очень яркая, и привлекательная. — Я вижу, как она меняется в лице. — То есть ты настоящая красавица, а это отпугивает многих.
— Я знаю, — кивает она. — Ты абсолютно права.
— У меня то же самое, — говорю я и жду, что она спросит меня о моей личной жизни, но она молчит, потому что знаменитости, даже такие мелкие, как Аманда, интересуются только собственной персоной. Ну и пошла она. Я хочу поговорить об этом. Мне необходимо поговорить об этом. И вот я сижу напротив этой женщины, которая вроде мне и не чужая, но и не подруга, и рассказываю ей все. Подозреваю, что она слегка ошарашена, потому что больше привыкла говорить о себе, а не слушать других, но не могу сдержаться. Слова выскакивают сами собой.
— И вот, — заканчиваю я после того, как говорила в течение последних двадцати минут, — теперь появился этот Эд, который меня преследует, а я не знаю, позвонить ему или нет, потому что, даже если он и милый, я не вижу в этом никакого будущего и, наверное, все еще цепляюсь за Ника, хотя с ним тоже никакого будущего не вижу.
— Что за Эд? — спрашивает Аманда, и в ее глазах загорается интерес.
— Не знаю, — говорю я и смеюсь, потому что мне настолько он неинтересен, что я даже не удосужилась посмотреть его визитную карточку. — Погоди-ка, — я рыскаю в сумочке, — его карточка где-то здесь.
Наконец отыскиваю ежедневник с его карточкой и бросаю на нее быстрый взгляд.
— Эд Макмэхон.
— Ты шутишь! — Аманда впивается в меня восхищенными глазами; по-моему, ей трудно дышать. — Нет, не может быть! — Она хватает карточку, смотрит на нее и начинает смеяться. — Господи, Либби! Эд Макмэхон! Ты хоть знаешь, кто он такой?
Я качаю головой.
— Это же самый завидный холостяк в Британии! Я не могу поверить, что ты подцепила Эда Макмэхона, даже не зная, кто это!
— И кто же он?
— Финансовый вундеркинд, о котором сейчас говорят все, потому что он появился прямо-таки ниоткуда. Он не женат, баснословно богат и, как говорят, невероятно умен. Я никогда с ним не встречалась, но мой друг Роберт довольно хорошо его знает. Я умоляла его
— Но, Аманда, — медленно говорю я, — ты его видела? Красотой он не блещет. — Я смеюсь, хотя вдруг начинаю чувствовать интерес к Эду. Совсем немного.
— И что? — отвечает она. — С такой кучей денег какая разница?
— Если он такой богатый и замечательный, почему у него нет подруги?
— Похоже, ему не везет с женщинами. Роберт говорит, он немного эксцентричен, но не знаю.
— Хорошо, — говорю я, — тогда я, наверное, все-таки позвоню ему.
— «Позвоню?» — фыркает Аманда. — Я бы на твоем месте замуж за него вышла.
К концу обеда, к своему собственному изумлению, я прихожу к двум выводам. Первое — днем мне следует позвонить Эду Макмэхону, и второе — мне очень даже нравится Аманда Бейкер. Конечно, обычно я не стала бы заводить дружбу с кем-то вроде нее, но, после того как мы почувствовали нашу женскую солидарность за обедом, мне начинает казаться, что она довольно милая. Я даже решаю постараться и устроить ей побольше эфиров, поработать получше для нее. Не поймите меня неправильно, я не говорю, что теперь она моя подруга, — просто нормальная девушка, одна из нас, если вы понимаете, о чем я.
Я возвращаюсь в офис, снова достаю карточку Эда Макмэхона, долго сижу и смотрю на нее, потом беру трубку и набираю его номер.
— Здравствуйте, можно Эда Макмэхона?
— Могу я поинтересоваться, кто его спрашивает?
— Либби Мейсон.
— Он знает, по какому вопросу?
— Да.
— Можно сказать ему?
— Сказать что?
— По какому вы вопросу?
— Это, хмм... Не волнуйтесь, он поймет. — Это еще что за черт? Испанская инквизиция, что ли?
Какое-то время в трубке звучит музыка, наконец, когда я уже теряю терпение, подходит Эд.
— Либби?
— Эд?
— Либби! Я так рад, что ты позвонила! Я беспокоился, что ты не получила мои сообщения.
— Извини, — говорю я. — Сумасшедшая неделя, я была так занята.
— Ничего, ничего. Ты же позвонила! Я уже потерял надежду. Когда мы сможем поужинать?
— Сейчас, только посмотрю ежедневник, — отвечаю я. — Когда тебе удобно?
— Может, завтра вечером?
Естественно, завтра вечером я свободна, но действительно ли мне хочется так скоро его увидеть? Нет, не думаю, я с гораздо большим удовольствием посижу дома и посмотрю ящик.
— Извини, — говорю я таким голосом, чтобы он не понял, что вру, — но на этой неделе полный завал. Может, на следующей, у меня пока не так много планов.
— А как насчет выходных? Может, в субботу вечером?
Вечером в субботу — это серьезно. Субботним вечером нельзя жертвовать ради кого попало, тем более ради мужчины, который мне даже не нравится. Хотя он наверняка поведет меня в какое-нибудь потрясное место, и пусть он не Ник, но все же самый завидный холостяк в Британии. Вообще-то мне следовало испытывать больше восторга по этому поводу, поэтому я соглашаюсь и вступаю в игру.