Все началось с нее (сборник)
Шрифт:
— А что же ты тогда там делал? — не отставала упрямая Лариса.
— Да когда я пришел, он уже готовый был! Кушать подано! — яростно заорал Грачев.
— Слушайте, господа, может быть, хватит орать?! — сморщился Михаил. — Люди ведь бог знает что могут подумать. Да и у меня самого уже в ушах звенит.
— Это не я убил Гусько, — упрямо настаивал Валерий, понизив голос до обычного. — Потом — какие, к черту, драгоценности? Ты вспомни, я же без всего вышел! В смысле, в руках у меня ничего не было… Что я, по-твоему, целый портфель с камнями
Лариса вспомнила: действительно, руки Грачева в тот момент были абсолютно пусты.
— А может, вы все там же где-нибудь и спрятали, на чердаке или в подвале… — не унималась она.
— Ага, средь бела дня, — поддакнул Грачев. — Чтобы лишний раз светиться. Говорят же тебе, не брал я ничего! Каюсь, хотел взять, да ничего там не нашел. Ничего там не было. Пусто. А может, опередил кто.
— Кто? — тут же спросила Лариса.
— Не знаю. Может, тот, кто убил, тот и взял.
— Погодите, вас как зовут? — обратился к дотошной особе Михаил.
— Лариса.
— Так вот, Лариса, — спокойно начал он. — Валерка, конечно, не святой дух и не ангел с крыльями. Я его знаю. От него всегда можно ожидать каких-нибудь идиотских поступков. Но чтобы убить человека, пусть даже за целую кучу золота, — это вы, как говорится, обратились не по адресу, хватили лишку.
— А чего же тогда ваш ни в чем не повинный друг здесь прячется? — резонно, как ей показалось, заметила Лариса.
— Да потому и прячусь, что, попадись я сейчас ментам в руки, сразу все повесят на меня, — раздраженно ответил Грачев. — Им лишь бы дело закрыть. А обо мне они горевать не станут. Сдадут прокурору, а там уж и суд рассусоливать не станет. Знаем мы их — одна лавочка.
Грачев как-то обреченно махнул рукой.
— И долго вы собираетесь вот так прятаться? — поинтересовалась Лариса.
— Пока настоящего убийцу не найдут.
— А как же вы узнаете, что его нашли?
— Не в лесу живем, правда ведь? А среди людей! — первый раз за все время разговора улыбнулся Валерий. — Такие вести быстро разносятся. Не волнуйтесь, узнаю!..
— А если не найдут, что тогда?
— Тогда видно будет. Может, само собой все поутихнет. Свалю из города куда-нибудь подальше.
— Я прошу прощения, но мне на работу пора, — прервал процесс выяснения истины хозяин квартиры. — Если хотите, Лариса, можете остаться и поговорить. Если еще не договорили. А меня дела ждут, как это ни прискорбно. Так что я удаляюсь. Всем — пока!
И молодой человек, испытывающий дефицит свободного времени, вышел, хлопнув дверью.
— Вот балда, ключи забыл! — нарушил воцарившееся после его ухода молчание Валерий, заметив связку, оставленную спешащим Михаилом.
— Вы простите меня, Валерий, но не могли бы вы мне сказать, откуда вы узнали о драгоценностях? — спросила оставшаяся наедине со своим с таким трудом найденным собеседником Лариса.
Валерий устало опустился на диван, закурил, посмотрел на нее тяжелым взглядом, сделал глубокую затяжку и выдохнул:
— Да
— Занозин? — уточнила Лариса.
— Да, да, он самый… А я посмотрю — вы и в самом деле кое-что знаете.
— Пришлось вникнуть, — усмехнулась Лариса.
— Так вот, это наши с ним безделушки, — признался Грачев. — Мы с ним в девяносто пятом ювелирный обчистили. Я ему помогал. Такие вот дела… Только я это вам без свидетелей сообщаю, — сразу оговорился он, — потому только, чтобы для вас подоходчивей все стало.
Лариса кивнула в знак того, что она все понимает.
— А когда мы эти побрякушки взяли, дядя Вася все у себя на даче спрятал, — продолжил Валерий. — Говорил, что выждать надо, пока шмон не поутихнет. Но так и не дождались — загребли его. А когда попался, все на себя взял. Узнай менты, что он не один был в магазине тогда — ему бы, может, еще больше накинули. А так он отсидел бы, вышел и — гуляй на свои заработанные. Куда они денутся, ведь все равно, кроме него, о том, где вся эта музыка спрятана, никто не знает.
— И что, он даже вам не сказал? — перебила его Лариса.
— Нет… Точнее, сказал, но уже после, — ответил Грачев. — Я в девяносто восьмом тоже на нары попал. По чистой случайности — наркоту у меня нашли. Вы не думайте, сам я не любитель. Не для себя держал. Просто попал под шмон, и влепили мне пару лет по рогам. И попал я в ту же колонию, где и дядя Вася сидел, в один с ним отряд. Только недолго мы там вместе побыли. Он в начале зимы заболел, а перед Новым годом, в декабре, помер.
— А кто же такой Кныш? Он что, тоже из вашей колонии? — сделала предположение Лариса.
— Это тот еще гад. Хитрый, как лис, и скользкий, как змея. — На лице Валерия появилось выражение ненависти. — Его нары по соседству были. Дядя Вася когда почувствовал, что со здоровьем у него неладно, решил мне рассказать, где золото и камни припрятал. Говорил, чтобы я на него не в обиде был. А то ненароком помрет, и пропадет все, сгинет ни за что, за просто так. А этот Кныш — гад ползучий, — при очередном упоминании ненавистного человека Валерий не скрывал озлобленности, — подслушал, о чем мы говорили. И с тех самых пор как дядя Вася умер, он с меня не слезает. Поначалу вроде как в друзья набиваться стал. А когда я его послал, так откровенно наезжать начал. Грозил меня сдать тем, кто покруче. Да только это все треп.
Валерий презрительно махнул рукой, потом закурил еще одну сигарету и продолжил:
— Он, Кныш, ни с кем делиться не захочет. Он даже когда освободился, то поселился у жены дяди Васи — у тети Гали. Наверное, выведать что-то надеялся, да и меня, похоже, поджидал. Да только она ничего про цацки не знала. А меня поймать — на это у него кишка тонка. Он тут гоняет со своими шестерками по всему городу, но меня-то хрен достанет. Вот! Хрен ему в дышло! Спортсмен гребаный, санитар природы! Я не падаль, подавится.