Всё нормально на Кубани в конце восьмидесятых
Шрифт:
— Анджик, ты же домашку сделал по истории, поможешь мне накатать? Ааа. Я же знаю, поможешь! А то историчка полюбому меня сегодня спросит да и сдавать уже сегодня надо.
Олеська при этом кокетливо вздохнула и зыркнув по сторонам убедившись, что многие наблюдают за ней, притиснулась ко мне своими знатными сиськами. Вот как при такой тонкой талии у нее такие сисяндры выросли?
Я чуть не поплыл, и губы самопроизвольно поползли в стороны. Да ладно чо тут! Это же ведь косвенно благодаря ей, я научился стричь,
Однако…. предпочла мне старшеклассника… Ага щазззз. Вместо глупой улыбки я скривил, ехидно неприступную морду.
— Ой, Воронцова, я отупел в последнее время, головой о дно бассейна стукался сильно, попроси Стахея (разлучник старшеклассник), может он поможет! — достаточно громко и членораздельно произнес я.
Потом несмотря на скривившуюся мордочку Олеськи, закинул учебники в сумку и пошёл в столовку, благо уже большая перемена, можно пару коржиков — колец с орехами задуплить под столовское кофе с молоком. Класс болтал между собой и произошедшее как бы прошло общим фоном в шуме галдежа и смехуечков. Вроде бы и внимания никто не обратил. Но я все-таки успел заметить торжествующий взгляд Дианцевой, направленный на Воронцову. Соперницы поди!
Я выбирал орехи с колец и прихлёбывал бодяжный кофеек. Рядом сидел Продик, рассказывая про свои похождения в этой четверти. Я слушал в пол уха, про классные и школьные дискотеки, о том, как он с пацанами перед дискотекой выпивали по фляну браги, как бились, а потом бухали поселковыми из «Гочиной» мафии.
В разговоре я уточнил, что Рома Гоча уйдя в армейку попал куда-то в ВДВ (ну парень то здоровый, да и не особо дурак), пишет братве своей письма, Нонка его ждёт даже на «брёвнах» не появляется, ездила к нему на присягу аж в Литву. Верховодит сейчас мафией Коля Воробей.
Колянто красава! Несмотря на свое пролетарское происхождение и ебанутость по технике, взял власть в свои руки. Нормальный вроде тип. Да и в той мутной истории, из-за которой мне при помощи деда пришлось валить в интернат на перевоспитание, он с Гочей повел себя по пацански и залетному сержанту Петренко, про меня ничего не сказал. Надо выцепить Воробья и успокоить его, насчет Халиной дочурки и домика с кабанчиком. Ну прикололся я. По дружески! А он взял и свалил.
Тут я увидел своих родственниц Каринку и Маринку с пироженками и чаем искавшими свободное место.
— Эй, красотки, падайте, — махнул я им.
Близняшки вылупились на меня, открыли рот и узнали.
— Уу Анджик привет, что не здороваемся? В гости не заходишь, Смотрим, ты не ты, дома ты как то по-другому смотрелся, — затараторили они, кидая оценивающие взгляды на Продика.
Девки учились, оказывается в моей школе, но на класс младше. А бабы они и есть бабы, уловив интерес к моей персоне со стороны «школьных сливок», они, пользуясь родственным положением стали показывать
Тем более, когда они плюхнулись ко мне и Продику за столик, многие девчата из моего класса, находившиеся в столовой, начали усиленно нас не замечать и чуть ли не заработали косоглазие.
— Привет девочки, — довольно мило ответил я, и дружелюбно чмокнул каждую в щёчку.
Карина с Мариной чутка, опешили, видно так здесь не принято. Но услышав пару восхищенных вздохов с разных сторон, почувствовали себя как минимум «королевами столовки» клюнули меня в щеки с обеих сторон поцелуйчиками, и, демонстрируя свое право на меня, начали делать вид, что стирают с моих щек несуществующую помаду.
Малышне суетящейся в столовой было пофиг, но я явственно слышал скрипы разворачивающихся ушных локаторов старшеклассников и старшеклассниц. Мы мило поболтали, девчата восторгались моим аудио сборником, пообещали завезти его сегодня и заодно проведать котофея Тихона.
Тут к нам мило беседующим подкатил младший брат Воронцовой, и нагло подтащив стул, упал за стол. Я не успел отреагировать, как Воронцов младший схватил с блюдца Маринки «корзиночку» надкусил и сказал:
— Гыы ништяк вкусно, Мариха, чайку дашь?
Маринку перекосило и она отодвинула ему блюдце, — да на жри придурок!
— Костыма а ты не припух часом? — спросила Каринка нервно сверля его взглядом.
— Да, а чо, — заржал Костыма, — вам жалко, что ли.
Я взглянул на Продика, тот делал отсутствующий вид. Что за хуйня?
Пришлось подвинуться к Костыме и якобы по- дружески обнять его рукой со всей силы придавив шею локтём и наклонившись прошептать в ухо.
— Съёб отсюда.
— А то что? — просипел младший Воронцов, пытаясь скинуть мою руку, ага щаз я левой почесал его по носу.
— Головенку откручу.
— Отпусти, — уже прошептал Костыма и рукой зашкреб по столу. Я сбросил руки и поправил ему воротник олимпийки, улыбаясь, как ни в чем не бывало.
Все кто был в столовой, ничего абсолютно не поняли. Так десятиклассник приобнял девятиклассника и все. Даже девчата ничего не сообразили и не услышали. Продик чуть взбледнул с лица.
Костыма встал, оглянулся по сторонам, понял, что никто ничего не сообразил и, одернув олимпийку, прокашлялся и заявил мне:
— Ты, как там тебя?
Личность ему моя была мало знакома, так уж получилось, что мы с ним нигде не пересеклись.
— Тебе какая разница?
— Короче тебе за Олеську пипец, она рассказала, что ты ржал над ней, да и за остальное тоже сегодня в три на бревнах ты понял?
— Угу, — ответил я, — ты две корзиночки девчатам должен, а еще забыл сказать, что когда вырастешь, пойдешь на каратэ и побьешь меня.
Воронцов младший, ушуршал нервно оглядываясь по сторонам.
Девчата так ничего и не поняли: