Все о медвежонке Паддингтоне
Шрифт:
— Я не шапка! — вознегодовал Паддингтон. — Я медведь и пришёл повидать мистера Шуберта.
— Мистера Шуберта? — повторила тётенька, понемногу приходя в себя. — Не знаю никого с таким именем, дружок. Есть тут один Берт, отвечает за садовые стулья, но он сегодня выходной. — Она обернулась к другой тётеньке в глубине киоска. — Ты не знаешь такого мистера Шуберта, Глэдис? — спросила она. — Тут его разыскивает юный джентльмен-медведь.
— Может, это кто из музыкантов, — неуверенно ответила та. — У них у всех имена какие-то чудные.
— Он написал симфонию, —
— Ах вот оно что, — сказала первая тётенька. — Пожалуй, на вашем месте я бы пошла и подождала под самой эстрадой. Когда они будут спускаться, то уж мимо вас не пройдут. Можете там у задней дверцы подождать, — добавила она, — чтобы не отвлекать публику.
Поблагодарив обеих тётенек за помощь, Паддингтон потрусил обратно через газон к дверце в задней стенке эстрады, куда вели ступеньки. На дверце висела табличка: «Посторонним вход воспрещён». Паддингтон, как известно, любил всё новое, а бывать внутри эстрады ему ещё не приходилось. Эта мысль показалась ему занятной — отчего не попробовать?
Дверь легко подалась под его лапой, но вот тут-то и ждал его один из неприятных сюрпризов: он попытался прикрыть дверь, но она вдруг захлопнулась с жутким клацаньем, и, как Паддингтон ни старался, открыть её не удавалось. Потыкав в дверь старой ручкой от швабры, которую нашёл на полу, Паддингтон пошарил в темноте и отыскал перевёрнутый ящик, на который и уселся, чтобы обдумать создавшееся положение.
Под эстрадой было не только темно, но и страшно пыльно, и каждый раз, когда оркестр исполнял громкий пассаж, поднималось целое облако пыли, пыль оседала у медвежонка на усах и он принимался чихать. И чем больше Паддингтон про всё это думал, тем меньше ему всё это нравилось, и чем меньше ему всё это нравилось, тем больше он думал, что надо бы что-нибудь предпринять.
— Ну вот, опять, — простонала Джуди. — Вечно этот медведь куда-то исчезает.
Открыв глаза, когда закончилась тихая мелодия, мистер Крубер, Джонатан и Джуди немедленно обнаружили, что стул Паддингтона пуст, а его самого нигде не видно.
— Тут осталось его печенье, — сказал Джонатан, — так что он далеко не ушёл.
Мистер Крубер забеспокоился.
— Сейчас будут исполнять «Симфонию-сюрприз», — сказал он. — Надеюсь, он поспеет к началу. — Мистер Крубер знал, как любит Паддингтон всяческие сюрпризы, и не сомневался, что эта вещь должна ему понравиться.
Но тут им пришлось замолчать, потому что дирижёр взмахом палочки призвал оркестр к вниманию и публика вновь притихла. Минут пять спустя после начала вещи лицо у мистера Крубера начало понемножку вытягиваться.
— Очень необычная трактовка, — шепнул он Джонатану и Джуди. — Никогда прежде не слыхал, чтобы это так исполнялось.
Похоже, мистер Крубер был прав: в музыке и впрямь слышалось что-то странное. Другие тоже это заметили, а дирижёр стал с озабоченным видом пощипывать усы. Дело было даже не в самой музыке, а в тех странных ритмичных ударах, которые её сопровождали. Казалось, доносились они из-под эстрады, становясь с каждой
Дирижёр было грозно уставился на барабанщика, но тот в полном отчаянии поднял палочки над головой, желая показать, что он здесь ни при чём.
И тут произошло нечто ещё более странное: только что дирижёр стоял перед оркестром, оглядывая своих музыкантов, как вдруг с внезапным треском, на глазах у изумлённых слушателей, его приподняло на несколько дюймов над эстрадой, а затем перебросило через перила, за которые он уцепился, чтобы не упасть. И в наступившей тишине кто-то громко чихнул.
— Ага-а! — закричал Джонатан. — Я этот чих где хочешь узнаю.
С растущей тревогой наблюдали мистер Крубер, Джонатан и Джуди, как настил эстрады поднимался всё выше и выше. Снова раздался треск, показалась ручка швабры и закачалась в воздухе. А вслед за ней появилась знакомая шляпа и не менее знакомые уши.
— Извините, пожалуйста, — вежливо обратился Паддингтон к дирижёру, приподнимая шляпу. — Мне нужен мистер Шуберт.
— Медведи в моём оркестре! — горестно ахнул дирижёр. — Тридцать лет я стою за пультом, но такого, чтоб свалиться, да чтоб свалил меня медведь!..
Хотел ли дирижёр ещё что-то сказать — неизвестно. Дальнейшее потонуло в громе аплодисментов. Сперва захлопал один, потом другой, и вот уже вся публика аплодировала, вскочив с мест. «Браво!» — кричали одни. «Бис!» — вторили им другие.
— Не зря ее назвали «Симфония-сюрприз», — сказал сосед мистера Крубера. — Медведь из-под пола вылез — вот это сюрприз так сюрприз!
— Совсем недурно, и всего за шесть пенсов, — поддержал его другой слушатель. — Интересно, что они в следующий раз выдумают.
Раздались аплодисменты, дирижёр же тем временем вполне оправился и был даже рад такому успеху у публики. Он проводил Паддингтона на место и по-военному отдал честь.
— Отличное чувство ритма, медведь, — сказал он с лёгкой, однако, хрипотцой. — Не хуже, чем у моих Гвардейцев.
— А всё-таки хорошо, что кто-то захлопал, — заметил Джонатан, когда они уже выходили из парка, — а то, кто его знает, чем бы всё кончилось. Интересно, кто это был?
Джуди посмотрела на мистера Крубера, но тот внимательно разглядывал деревья, и только глаза его смеялись. А продолжить разговор им не удалось, потому что вечернюю тишину вдруг нарушили звуки марша и мерный топот сапог.
— Должно быть, оркестр возвращается в казармы, — догадался мистер Крубер. — Если поторопиться, мы их увидим.
Они поспешили на звук и успели как раз вовремя: на дороге показалась колонна марширующих солдат с офицером во главе.
— Ну вот, мистер Браун, вы и повидали Гвардейцев, — сказал мистер Крубер, когда колонна скрылась из виду и музыка затихла вдали. — Очень рад за вас. Это прекрасное зрелище.