Всё о современной рыбалке. Полная энциклопедия

Горяйнов Алексей Георгиевич

Грузный спокойный Виктор только перевернулся на другой бок и снова засопел. Но Андрей протер кулаками глаза и спросил:

— Какую рыбу ловят-то?

— Морского окуня. Ох, и жирен! Да как клюет! Скоро весь Гурзуф будет на пирсе. Бежим, пока не поздно!

Мы спустились к пирсу короткой улицей. Андрей нес на плече корявую длинную палку, отдаленно напоминающую удилище: мы нашли ее на хозяйском дворе. Я держал в руке большой полиэтиленовый пакет, на дне которого лежала коробка с оснасткой. За насадкой, мороженой салакой, зашли по пути в магазин.

Делая оснастку и подвязывая ее к концу удилища, я торопился: по расписанию

первая рейсовая «Комета» должна подойти в девять. Она может распугать рыбу. В нашем распоряжении был всего лишь час.

За мое отсутствие народу прибавилось, и мы с трудом отыскали место в начале пирса. Однако здесь было неглубоко, и потому окунь клевал небольшой вперемежку со ставридой. Основной же косяк скопился глубже. Нам удалось втиснуться между рыбаками в середине пирса. Тут окунь стал попадаться крупнее.

Андрей согласился быть помощником: он разделывал салаку на филе, и эти кусочки я насаживал на крючки. Потом он стал подбрасывать в воду отходы от рыбы, которыми переманил к себе почти весь косяк.

Рыболовы искоса завистливо посматривали на нас. Как только пятикрючковая снасть, подобие самодура, касалась дна, она тут же была унизана рыбой. Оставалось плавно подсечь и, не запутав соседние удочки, извлечь улов на пирс.

К нам подошли двое робких пожилых чехов. Попросили на ломаном русском разрешения половить рядом. Мы потеснились. Оказалось, братья славяне отдыхают в Гурзуфском Доме писателей. Рядом с нами дело у них пошло!

Вскоре наш объемистый пакет наполнился до краев. Впрочем, и другие рыболовы наловили немало.

Когда первая «Комета» причалила к пристани, мы с Андреем уже поднимались в гору, торопясь к нашей ветхой хибарке, предвкушая, как Виктор, любитель приготовить что-нибудь вкусненькое, сварит нам ароматную уху…

Сазан ближнего Подмосковья

— Я там хочу поймать сазана, — сообщил мне приятель.

— Где, в Пахре? — удивился я.

— Ну да, а что тут удивительного? Я два дня назад там такого подцепил, да поводок 0,3 не выдержал. Он как рванул вверх по течению — я его остановить не смог. Теперь поставил поводок 0,35 и запас лески на катушке побольше сделал.

Мне-то сазан не нужен был, но я знал, что Слава уже неделю «бомбил» участок реки на нашем любимом месте, и, по его словам, подлещика, плотвы и карася там собралось предостаточно.

И вот рано утром мы оказались на Пахре — над ней еще курился туман. Машина осталась на пригорке, а мы спустились по высокой росной траве к берегу и заняли свои места — друг мой слева от пышного зеленого куста, а я справа. И у него и у меня по паре донок с кормушкой. Прикормку готовил каждый сам себе, и Слава в свою добавил процентов 30 от общего объема пареного гороха. С видом знатока он пояснил, что на клев подлещика это не влияет, а вот поймать сазана шанс увеличивается. Я только скептически улыбался, считая, что этот его сазан случайность.

— Во, классно, — сказал Слава, глядя на стремительно плывущий по воде тополиный пух, — плотинщик открыл заслонки, а то тут как-то дня три полный отстой был, мужики ему даже на бутылку скинулись, чтоб хоть часа на три открыл, ведь когда течение слабое, рыба совсем не берет.

Забрасывать приходилось под тот берег — это было непросто сделать нашими примитивными спиннингами, но только там вдоль полосы кувшинок шла глубокая и достаточно широкая ложбина, на которую

выходила жировать рыба, когда открывали плотину.

Первого подлещика я поймал на перловку почти сразу, потом через какое-то время села на крючок плотва граммов на триста, затем снова взял хороший подлещик. Я боялся, что от частых перебрасываний снастей рыба разбежится, но наоборот, чем больше я «бомбил» участок тяжелыми, забитыми кормом груз-кормушками, тем поклевки следовали чаще, особенно тогда, когда начал клевать карась. А караси в Пахре ого какие! Монстры. Бывает, килограмма на полтора ввалится. Дошло до того, что караси стали хватать насадку на лету, в тот момент, когда она падала ко дну, и было такое ощущение, что шлепок кормушки о воду был сигналом для их атаки. Вот ведь как рыбу можно выдрессировать!

У Славы тоже позванивали колокольчики, но мне казалось, не так часто, как у меня. Часам к одиннадцати, когда солнце стало сильно припекать и клев заметно ослабел, я пошел проведать друга. В его садке плавала только пара подлещиков, несколько плотвиц и один карась, правда, очень большой, в то время как мой садок был уже на треть заполнен рыбой. Мы выкурили по сигарете. Слава пожаловался, что уступил мне более клевое место. Я парировал, что он переборщил с горохом. И вдруг колокольчик той донки, что стояла ниже по течению, пару раз качнулся, даже не звякнув, — Слава быстро опустил руку к удилищу и, когда леска стала натягиваться, чуть ли не вытянувшись в струну, сделал резкую подсечку.

— Есть, готовь подсак, он попался!

Слово «он» было произнесено им с уважением и некой таинственностью. А когда леска, чуть ли не звеня, стала разрезать воду и уходить вверх по реке, я понял, что на этот раз взял не карась и не подлещик, и даже не лещ. Я видел, как Слава с трудом сдерживает катушку, которая била по его пальцам. Но вот ему удалось остановить рыбу. И в это время здоровенный сазан, отливая на солнце золотом боков, вырвался из воды. После его падения волны были как на море. Теперь он стремительно пошел в противоположную сторону, вниз по течению. Слава едва успевал подматывать провисшую леску. Потом снова началось укрощение строптивой рыбы. После того как рыболов ее и на этот раз остановил, она опять пошла против течения. И все же совсем понемногу, но сазан стал приближаться к берегу.

Я схватил подсак и, не раздумывая, прыгнул с ним в воду. Слава кричал, чтобы я вылез обратно, что сазан не подойдет, пока человек находится в воде. Но я думал о кувшинках. Сазан стремился в них — это было заметно, и Слава едва сдерживал его порывы, заводя спиннинг высоко над кустом, хотя наши места возле берега были довольно широко расчищены от водорослей. С такой короткой рукоятью подсака взять рыбу за кувшинками было невозможно. Через какое-то время, показавшееся мне вечностью, сазан оказался так близко от меня, что я понял: сейчас или никогда. Он шел вдоль кувшинок слева направо, и я подумал, что, если промахнусь, он может ломануть под кусты и тогда обрыв неизбежен. Я медленно подвел подсак наперерез, подуставшая рыба вошла в него головой, и я резко подхватил ее. Слава вовремя перехватил у меня подсак, из которого большущий хвост вываливался наружу, и быстро отбежал от воды, потом упал в траву на рыбу, которая сотрясала рыболова мощными ударами. Наконец, когда я выбрался из воды и прибежал на помощь с большим картофельным мешком в руках, Слава запихнул в него сазана и мы смогли расслабиться.