Все они почему-то умирали

Пронин Виктор Алексеевич

– Купил комнатенку-то?

– Купил, – без выражения ответила Света. – Там, собственно, квартирка... С удобствами, и место неплохое, почти в центре... Но комната одна.

– Может быть, это не самый плохой вариант... Ведь здесь-то вам в любом случае не жить.

– Почему? – спросила Света таким простым, ясным голосом, будто и в самом деле ее удивили слова Пафнутьева.

– С Маргаритой вам трудно будет ужиться.

– А зачем нам с ней уживаться. – Света легонько так, почти незаметно, повела плечом, и это невольное ее движение сказало Пафнутьеву о красавице куда больше,

чем все, что она произнесла до этого. Легкое, почти неуловимое движение плеча в свободной искрящейся спортивной куртке. – Вначале у нас с ней складывались отношения... Неплохо все шло. Костя даже собирался переписать дом на мое имя... Но когда начались кавказские угрозы, чеченские предупреждения...

– А почему они начались? С какого момента?

– Мы с Костей как-то выехали за рубеж... Там, конечно, фотографировались. Снимки Маргарите не показывали, но кто-то послал ей фотку, доложил. С того момента все и началось.

– А в качестве кого вы ездили с Объячевым?

– Секретарша. – Света сделала еще одну ошибку – она улыбнулась вопросу Пафнутьева, но улыбнулась как бы жалеючи его за непонятливость. Пафнутьев не любил таких улыбок. Не то чтобы они повергали его в гнев, ничуть, просто не нравились. Он сразу делался улыбчивым и бесконечно добродушным, однако Худолей, который хорошо знал Пафнутьева, в таких случаях старался побыстрее улизнуть из кабинета от греха подальше, на всякий случай. – Референт, помощник, делопроизводитель, – продолжала перечислять свои обязанности Света все с той же снисходительной улыбкой.

– А что... Снимок был слишком уж смелый, откровенный?

– Да нет... Обычный пляжный снимок.

– Куда вы ездили с Объячевым?

– Канары.

– Он вел там деловые переговоры?

– Вроде того, – глаза Светы просохли неожиданно быстро, и она смотрела на Пафнутьева незамутненным взглядом, каким, наверное, смотрела в свое время на канарских официантов.

– Говорят, Маргарита часто пьет?

– Почему часто? Она просто не прекращает пить.

– Мне кто-то сказал, что вы любите красные грузинские вина?

– Люблю. У меня и сейчас где-то здесь пара бутылок завалялась... Хотите выпить?

– Чуть попозже. А что пьет Маргарита?

– Сивуху. Виски.

– А что пил Объячев?

– Все. Он пил все и с большим удовольствием.

– А что он пил в прошлый вечер?

– Вчера? Сейчас скажу, – Света сморщила очаровательный свой лобик, не привыкший к тяжким размышлениям о чем бы то ни было. – Вспомнила – водку. Потом выпил виски – он последнее время подстраивался к Маргарите, понравиться хотел, за рубеж уговаривал ехать.

– Куда?

– Канары. Он любил Канары.

– Кто мог его убить?

– Понятия не имею.

– Маргарита могла?

– Запросто! – ответила Света, не задумываясь.

Пафнутьев понял ее невинную уловку – если бы Юшкова задумалась, поколебалась и сказала то же самое, но неуверенно, что-то преодолевая в себе, она взяла бы на себя ответственность, ее ответ был бы осмысленным. Бросив же словечко «запросто» легко и бездумно, как бы продолжая рассказ о Канарах, красном вине и подосланном снимке, она ничего не сказала, уклонилась, но подозрение бросила

или, во всяком случае, подтвердила. И Пафнутьев сделал вывод – непростая это девчонка, умненькая. Она вполне могла быть надежным помощником у такого человека, как Объячев, и, без сомнения, справлялась со своими обязанностями не только на этом диване.

– Маргарита ездила за рубеж?

– Да, Костя как-то отправлял ее с подругой в круиз по Нилу.

– А вы оставались здесь?

– Меня он на это время отправил к маме. Решил, что мне пора проведать маму. Он очень беспокоился о моей маме.

– Да-а-а? – удивился Пафнутьев, представив, сколько было сцен, слез и скандалов, когда Объячев отправлял Свету к маме. – Кто же ухаживал за ним? Кто готовил пищу, укладывал в постель? – последние слова были явно провокационными, и, будь Юшкова постарше, поопытнее или хотя бы менее взволнована в эти минуты, она разгадала бы ловушку. Но сейчас она просто свалилась в капкан, который подготовил ей Пафнутьев.

 

– Пока я общалась с мамой, а его жена путешествовала по Нилу, ухаживала за Костей, готовила пищу и укладывала в постель некая гражданка по фамилии Вохмянина. Екатерина Андреевна Вохмянина.

– Это... жена телохранителя?

– Она самая.

– Вохмянина тоже была на вашем последнем ужине?

– Была.

– Скажите, Света... А Екатерина Андреевна не могла это совершить?

– Вы имеете в виду убийство? – Юшкова, кажется, решила преподать Пафнутьеву урок разговора твердого и жесткого. Он только усмехнулся про себя ее самоуверенности.

– Да, я имею в виду убийство. – Пафнутьев подумал, что вначале он недооценил эту красавицу. Без сомнения, она – человек сильный и целеустремленный, а эти ее припадания к мужскому плечу... Что ж, далеко не самый плохой прием, свежий, неожиданный, результативный. Пафнутьев мог себе представить, как содрогнулся Объячев, когда Юшкова впервые положила свою головку на его плечо, ища успокоения и защиты. Объячев наверняка оказался не столь сухим и заскорузлым, как он, Павел Николаевич Пафнутьев.

– Чем дольше я разговариваю с вами, тем больше убеждаюсь в том, что каждый из нас мог пойти на это.

– Но для столь крутого решения нужны причины, нужен повод, важный повод.

– А он есть у каждого. – Света повернула голову к окну, и Пафнутьев увидел, что над кромкой леса небо посветлело и приобрело еле заметный розоватый оттенок. – Вот и утро, – сказала Света. – А мы все про убийство да про убийство.

– Почему же, мы и про Канары поговорили.

Юшкова легко поднялась с низкого дивана, подошла к Пафнутьеву, положила ему ладони на плечи, твердо посмотрела в глаза.

– Вы меня подозреваете? – спросила она.

– Конечно, – быстро, легко и бездумно ответил Пафнутьев.

– Правильно делаете, – усмехнулась Юшкова, она поняла, что Пафнутьев применил тот же прием, которым совсем недавно воспользовалась в их разговоре она сама. – Мы понимаем друг друга, да?

– Надеюсь.

– Понимаем, – кивнула она. – Не пренебрегайте мелочами, здесь все замешано на мелочах. Глупый совет, да?

– Нет, почему же... Совет очень хорош, но... Но я помню об этом, Света.