Все оставляют следы
Шрифт:
– Как врач, я официально заявляю: чувство любви у человека возникает по той же схеме, что и болезнь. Причём болезнь психическая.
Я усмехнулся. Да, я болен, давно и безнадёжно. Только одно лекарство вылечит меня – Лика. Но оно мне недоступно. Не всё можно купить. Нет, не так. Купить можно всё, но это «всё» мне не нужно. Лике нужна другая валюта – любовь и доверие. Похоже, что такой валюты у меня нет.
Я тряхнул головой отгоняя вчерашний разговор с Леной, вышел на веранду и закурил. Я давно приучил себя не помнить о Лике. Хочешь быть счастливым человеком – не ройся в своей памяти. Но сегодня… сегодня ровно три года, как она выбежала
– Никогда мне больше не звони. Я умерла. Улетела в другую галактику, растворилась в пространстве, – сверкая глазами произнесла Лика.
– Что за фантазии? – я не понял с чего она завелась.
– Я выхожу замуж.
Меня словно окатили холодной водой на морозе. Лика стояла, как снежная королева, холодная, чужая. Да, я не сказал ей, что женат. Я и сейчас женат. Только мы не живём вместе. Мы даже живём в разных городах. Но у нас бизнес один на двоих. Поэтому мы и не разведены до сих пор. Но какое это имеет значение, если я… Да, да, я, который никогда никого не любил, влюбился! А она мне не поверила. Плохо то, что я женат Лика узнала не от меня. Вот это её и взбесило. Как она красиво сердилась! Да в ней всё было красиво! От маленьких ножек детского размера – где она покупает обувь? – до двойной макушки, до мелких веснушек на лице и плечах, до родинки на ягодице. Я не знал, что мне сказать. Я злился. На всех.
– Смогла ли я поселиться в твоём сердце? – спросила она в тот последний день.
– Да ты вломилась в него, не снимая обуви, растоптав все мои правила и догмы, растерзала в клочья! – сквозь зубы процедил я.
Она выходит замуж! Она мне врала? Да нет, этого не может быть! Лика настоящая, искренняя, она не умеет играть. Я её ненавидел, я без неё не мог. Мне хотелось сжать её тонкую шею, растерзать, убить, утащить в спальню, в пещеру, спрятать ото всех.
– Кто он? – мой голос был хриплым, скрипучим, потому что во рту пересохло и шершавый язык шевелился с трудом.
Я крепко сжал кулаки, глубоко засунув в карманы пиджака. Наткнулся на бархатную коробочку. Крепко сжал её, и она хрустнула в моём кулаке. Я долго искал кольцо её размера. У Лики тонкие пальцы и оказалось, что колечко пятнадцатого с половиной размера очень трудно найти.
– Тебя это не касается! – надменно произнесла Лика.
Лика, с её ростом, как говорится – полтора метра в прыжке, умудрилась смотреть свысока. Словно я какой-то мелкий, отвратительный слизняк. Рыжие, огненные волосы рассыпались локонами по плечам, всегда бледное лицо слегка порозовело, выступили веснушки на скулах. Как я люблю их целовать! Голубое платье обтягивало небольшую грудь и струилось мягкими складками до тонких щиколоток. Она качалась на каблуках и улыбалась. Но глаза её выдавали. Зелёные, цвета майской травы, они потемнели и кололи арктическим холодом. Глаза блестели оледеневшим пламенем, под которым я поёжился.
– Я рада, что разбила тебе сердце. Если, конечно, ты не врёшь, как всегда, – не смогла она удержаться от упрёка.
Чёрт! Она ушла, а я до сих пор её не забыл. Я думал, что она вернётся, позвонит. Я был самоуверен и думал, что никуда она не денется. Попсихует и позвонит. Или ответит на мой звонок. Не позвонила. На звонки не отвечала, а потом сменила номер телефона. Я караулил её возле дома, у библиотеки, где она работает. После того, как она бросила огромный букет мне под ноги в снег, наступила на нежные
Я пил, вёл с ней разговоры, оправдывался, упрекал её. Конечно же всё в мыслях. Я красиво и уверенно говорил, убеждал, но себе. Только себя. Есть такой термин «эффект лестницы»: когда находятся красивые и точные ответы спустя много времени. Вот я и вёл бесконечные разговоры с воображаемой Ликой. В этих разговорах Лика не понимала меня, никогда не прощала и я всегда выходил из них поверженным. Я так много придумал за неё ответов, что в конце концов поверил в них сам, будто это Лика мне сказала сама. На самом деле я так и не решился настоять на разговоре.
Отец сказал:
– Иногда, чтобы быть с любимой женщиной нужно сделать немного больше, чем ни хера. Поговорить не пробовал.
– Не получилось.
Мысли, которые я так долго носил в себе выдохлись, потеряли оригинальность и актуальность. Они изжили себя и превратились в пепел. Я пытаюсь этот пепел вытряхнуть, но пепел мыслей живёт во мне, душит и отравляет. Да, взыграла гордость, самолюбие. Меня! Меня оттолкнули. И чёрт с ней! Не получилось забыть. И я приполз бы к ней, но я трусил. Я боялся отказа. Она скажет:
– А где ты был столько лет?
И с каждым днём становится труднее идти к ней. Это трусость. Да, да, да. Я каждый раз думаю: вот завтра я обязательно… но наступает завтра, наваливаются дела, и я ничего не предпринимаю. Моё завтра не наступит никогда. Я бегу от себя. Но куда бы я не бежал, всё моё со мной. И Лика со мной. Во мне.
Я усмехнулся, ушла Лика эффектно. У нас стояла горка из шампанского, Лика выдернула нижний фужер, мило испугалась, подняла бокал и звонко произнесла:
– Поверьте мне, это вышло не случайно!
Выпила залпом шампанское и выбежала в платье на улицу. Я бросился за ней. Но меня задержала Лена и, когда я вышел на крыльцо, на снегу остались следы от её тонких каблуков. Тонкие ямочки на тропинке, как следы от пуль. Я смотрел на них и чувствовал эти дырочки на своём разбитом сердце. Её машина сверкнула бордовым боком, мигнула фарами и уехала. Навсегда. Это было три года назад.
Я курил и не замечал лёгкого морозца, жмурился на солнце. Забыть, забыть. Всё забыто. Но воспоминания не покидали меня. Лика была везде. Лика была во мне. Три года назад стоял такой же солнечный и морозный день. Мы праздновали мамин день рождения. Были приглашены музыканты, гости. Я собирался сделать ей предложение. Я, который зарёкся жениться! Была моя жена. Мы обсудили развод и раздел бизнеса. У меня в кармане в маленькой бархатной коробочке лежало кольцо. Чёрт! Оно до сих пор лежит в ящике моего стола в сломанной бархатной коробочке. Лика так и не узнала об этом.
– Милый, ты простынешь, – из дома вышла Зоя с курткой в руках.
Я вздрогнул и поморщился. Вот только её тут не хватало. Чудесное ожидание, что сегодня всё повториться, что не было вот этих трёх лет без Лики, что сегодня я сделаю ей предложение рассеялось, сменилось раздражением. Меня вернули в сегодняшний день. Я не хотел возвращаться, но кто мне это позволит? Я почувствовал, что замёрз. Я улыбнулся Зое. Я научился лицемерить и скрывать эмоции. Мне не было дела до чьих-либо чувств. Меня заботило, чтобы о моих чувствах не догадались. На это уходили все силы. Так что на других ничего не оставалось.