Всё по-старому
Шрифт:
– Глянь, там какие-то фигурки, – сказала Ксюша, и действительно – какие-то очертания виднелись. Вскоре они увидели – это были небольшие куклы, жених и невеста, наподобие тех, какие бывают в свадебном торте. Миша взглянул вперёд – в начале ручья стояли маленькие мальчик и девочка, наверно, из младших классов. Они стояли и смотрели на этот кораблик и радостно указывали руками на него. Миша снова взглянул на кораблик, который уже уплывал дальше. Фигурки хоть и потрёпанные временем и грязные, но всё равно выглядели достойно и интересно.
– Круто, – восхищалась Ксюша
На это он ответил, не отрываясь от фигурок на кораблике:
– Да, – и добавил: – о них.
***
Ксюша Костина всё никак не могла наглядеться на себя в зеркале – и так и эдак кружила. Ну а что вы хотели – без малого полтора часа она занималась этим особо важным делом. Наводить красоту – не семечки лузгать, тут целая наука.
Всё ради чего – чтобы порадовать глаз или чтобы оценил парень? Да где уж там. Разгадка совершенно проста: чтобы все видели, какого это – быть девушкой самого завидного парня, чтобы никакая конкурентка не то, что близко не стояла, да даже и думать не могла о посягательстве.
– Всё, что ли? – спросил из соседней комнаты Миша.
– Нет, дорогой, ещё пока нет. Подожди минутку, – на что тот в очередной раз посмотрел на часы. Он пришёл без двадцати минут четыре, а уже доходило половина пятого вечера. Миша подошёл к зеркалу – тёмно-синий костюм-тройка в полоску сидел на нём, как влитой, узорчатый галстук подчёркивал элегантность. Он поправил платок в левом кармашке пиджака – вылитый жених. Наконец, дверь открылась, и Ксюша явилась во всей красе.
– Ну, дорогой, как я выгляжу? – спросила она у него.
– Думаю… на выставке хохломской игрушки место как минимум второе тебе обеспечено!
– Чё, я совсем страшилище?
– Во-первых, это не мои слова, а во-вторых… ты у меня очень сообразительная девочка!
– Ох, вот вечно твои шуточки, – а он и не шутил. На него смотрело нечто размалёванное подобно Марфуше из сказки «Морозко».
– Ну, пошли, – только и сказал Миша, а затем добавил: – А то уважаемые люди уедут без нас и съедят все торты.
– А я и не ем после шести, ты чо, я ж толстухой стану, и ты меня перестанешь любить.
– Я тебя перестану любить, если мы опоздаем хоть на 10 минут, так что давай-ка, дорогая, шевелись.
– Я уже готова, дорогой, идём.
Выйдя из подъезда пятиэтажки, Ксюша поделилась:
– Что-то у меня нехорошее предчувствие.
– Просто выкинь это из головы и выброси вон в ту урну, – Миша указал на ближнюю из двух рядом стоящих урн.
– А почему именно в эту?
Миша пожал плечами.
– Зачем далеко ходить? Здесь специально для недалёких.
– Вот и шутки какие-то у тебя недобрые.
Миша ничего не ответил, только крепко взял её за руку и быстро пошёл в сторону остановки, да так, что Ксюша еле поспевала за ним.
***
На остановке уже стояла толпа – вся компания уважаемых
– …А он и говорит: «сыночка, подай колбасу…», – и тут он увидел подошедших к ним Мишу и Ксюшу. – О, какие люди-то нынче! Тоже на праздничек, что ль?
– Да, – ответил Миша. – Это будет ещё тот праздничек.
– Не то слово, мы такое там устроим. Так, нынче в сборе все. Кто помнит, во сколько этот автобус, шоб ему пусто было?
– Помнится, в пять минут шестого идёт последний, – ответил откуда-то сзади Саша Коврижкин – они всей своей компанией стояли как бы немного отдельно от остальных.
– В газельку мы все не впихнёмся, но уговор помните – завалиться нынче к ним всей толпой. Шоб знали эти закурганские, что мы вместе, мы сила, и ваще… Короче, ждём автобус, – объяснял он Мише, как вдруг пригляделся куда-то в сторону: – Гляньте, Асалямов идёт! – Костян указал на приближающегося к остановке мужчину лет 35 в фуфайке, шагающего большими шагами. – Видно, не в духе.
Когда тот подошёл, все с ним поздоровались: «Здарова, Сань», на что тот ничего не ответил, словно не заметил. К остановке в этот же момент подъехала жёлтая газелька. Саня Асалямов, «бог войны – гроза района», хотел открыть дверь. Та не поддалась сразу, и он со злости вообще оторвал её и спросил водителя:
– Эй, скажи-ка мне, а почём проезд-то?
– 18 рублей плюс ты, придурок, мне ещё дверь сделаешь, а не то…
Саня его не дослушал, повернулся к толпе у остановки и спросил у кого-то:
– Слушай, а вот это вот, давно проезд 18, скажи-ка мне?
– Чать с 15 числа ещё по 18, – ответил Костян.
– Хм, дорого, – разозлился Саня, оторвал поручень, за который держался, выкинул его в салон и ушёл восвояси.
***
Закурган был необычным районом. Здесь не было типовых домов, хоть пяти, хоть девятиэтажных. Он находился неподалёку от реки, а самые крайние дома находились прямо на побережье – и от этих домов всё выше и выше в гору. Дома были самые различные: от самых простеньких – небольших деревянных, похожих на дачную пристройку – заканчивая шикарными хоромами, двух, а порой и трехэтажными коттеджами. Всё зависело от состоятельности жителей, ведь как гласил лозунг одной из компаний, «будущее зависит от тебя». Каково будет твоё состояние, таково будет состояние и твоих детишек.
Но ресторан «Горизонт», в котором должно было проходить свадебное веселье, находился не в Закургане, а неподалёку, в типовом районе. Толпа уважаемых людей после двух пересадок ровно в полседьмого вечера ступила на невиданные доселе земли.
В самом ресторане царило крайнее оживление. Празднества здесь шли вовсю и пришли в ту стадию, когда тамада уже был не нужен, а гости справлялись сами: сами пели песни, сами танцевали, сами проводили конкурсы. Именно в этот самый момент и прибыли «новые» гости.