Все повести и рассказы Клиффорда Саймака в одной книге
Шрифт:
— В этом был бы какой-то резон, — неохотно признал Скотт, — Понимаете ли, они бы начали все заново, но с учетом ответов, полученных здесь. При усовершенствованной конструкции и новой технологии.
— А теперь, — торжественно провозгласил Кинг, — на вахту становится человечество. Интересно, что нам удастся сделать с такой диковиной? Во всяком случае, совсем не то, для чего ее предназначали создатели.
— Человечеству, — сказал Баклей, — решительно ничего не придется с нею делать, по крайней мере ближайшие сто лет. Головой ручаюсь. Никакой инженер не осмелится
Лоуренс грубовато ответил:
— Это не наша с тобой забота, Кинг. Мы с тобой сеттеры. Мы выслеживаем и вспугиваем перепелок, а уж дальше обойдутся без нас, и мы переходим к очередным вопросам. Как распорядится человечество нашими находками — это опять-таки очередной вопрос, но решать его не нам с тобой.
Он поднял с пола и взвалил на спину мешок с походным снаряжением.
— Все готовы к выходу? — спросил он.
Десятью милями выше Тэйлор перегнулся через перила, ограждающие пандус, и взглянул на расстилающийся под ним лабиринт машин. Из наспех уложенного рюкзака выскользнула ложка и, вертясь, полетела вниз.
Долго все прислушивались к тому, как она звякает, задевая металл.
Даже когда все стихло, людям по-прежнему казалось, что до них еще доносится звяканье.
Мираж
Они вынырнули из марсианской ночи — шестеро жалких крошечных существ, истомленных поисками седьмого.
Они возникли на краю круга света, отбрасываемого костром, и замерли, поглядывая на троих землян своими совиными глазами.
И земляне застыли, захваченные врасплох.
— Спокойно, — выдохнул Уомпус Смит уголком бородатого рта. — Если мы не шелохнемся, они подойдут поближе.
Издалека донесся чей-то слабый, тягучий стон — он проплыл над песчаной пустыней, над остроконечными гребнями скал, над исполинским каменным стрельбищем.
Шестеро стояли на самой границе света. Пламя расцвечивало их мех красными и синими бликами, и они будто переливались на фоне ночной пустыни.
— «Древние», — бросил Ларе Нелсон Ричарду Уэббу, сидящему по другую сторону костра.
Уэбб поперхнулся, у него перехватило дыхание. Перед ним были существа, которых не надеялся увидеть не только он сам, но и никто из людей, — шестеро марсианских «древних», вынырнувшие вдруг из пустыни, из глубин тьмы, и замершие в свете костра. Многие — это он знал наверняка — провозглашали расу «древних» вымершей, затравленной, погибшей в ловушках, истребленной алчными охотниками-песковиками.
Сначала все шестеро казались одинаковыми, неотличимыми друг от друга. Потом, когда Уэбб присмотрелся, он заметил мелкие различия в строении тел, выдающие своеобразие каждого. «Шестеро, — подумал он, — а ведь должно быть семь…»
«Древние» медленно двинулись вперед, все глубже вступая в освещенный круг у костра. И один за другим опустились на песок, лицом к лицу с
— Люди рады, — произнес наконец Уомпус Смит, переходя на жаргон пустыни, — Люди долго вас ждали.
Одно из существ заговорило в ответ. Слова у него получались полуанглийскими, полумарсианскими — чистая тарабарщина для непривычного слуха.
— Мы умираем, — сказало оно, — Люди долго вредили. Люди могут немного помочь. Теперь, когда мы умираем, люди помогут?
— Люди огорчены, — ответил Уомпус, но даже в тот миг, когда он старался напустить на себя печаль, в голосе у него проскользнула радостная дрожь, какое-то неудержимое рвение, как у собаки, взявшей горячий след.
— Нас тут шесть, — сказало существо, — Шесть — мало. Нужен еще один. Не найдем Седьмого — умрем. Все «древние» умрут без возврата.
— Ну, не все, — откликнулся Уомпус.
— Все, — настойчиво повторил «древний», — Есть другие шестерки. Седьмого нет нигде.
— Чем же мы можем вам помочь?
— Люди знают, где Седьмой. Люди прячут Седьмого.
Уомпус затряс головой:
— Где же мы его прячем?
— В клетке. На Земле. Чтобы другие люди смотрели.
Уомпус снова качнул головой:
— На Земле нет Седьмого.
— Был один, — тихо вставил Уэбб, — В зоопарке.
— В зоопарке, — повторило существо, будто пробуя незнакомое слово на вкус. — Так мы и думали. В клетке.
— Он умер, — сказал Уэбб. — Много лет назад.
— Люди прячут Седьмого, — настаивало существо, — Здесь, на этой планете. Сильно прячут. Хотят продать.
— Не понимаю, — выговорил Уомпус, но по тому, как он это произнес, Уэбб догадался, что тот прекрасно все понял.
— Найдите Седьмого. Не убивайте его. Спрячьте. Запомните — мы придем за ним. Запомните — мы заплатим.
— Заплатите? Чем?
— Мы покажем вам город, — ответило существо. — Древний город.
— Это он про ваш город, — пояснил Уэббу Нелсон, — Про руины, которые вы ищете.
— Как жаль, что у нас в самом деле нет Седьмого, — произнес Уомпус. — Мы бы отдали его им, а они отвели бы нас к руинам.
— Люди долго вредили, — сказало существо. — Люди убили всех Седьмых. У Седьмых хороший мех. Женщины носят этот мех. Дорого платят за мех Седьмых.
— Что верно, то верно, — откликнулся Нелсон, — Пятьдесят тысяч за шкурку на любой фактории. А в Нью-Йорке за пелеринку из четырех шкурок — полмиллиона чистоганом…
Уэббу стало дурно от самой мысли о такой торговле, а еще более от небрежности, с какой Нелсон помянул о ней. Теперь она, разумеется, была объявлена вне закона, но закон пришел на выручку слишком поздно — «древних» уже нельзя было спасти. Хотя, если разобраться, зачем вообще понадобился этот закон? Разве может человек, разумное существо, охотиться на другое разумное существо и убивать его ради шкурки, ради того, чтобы получить пятьдесят тысяч долларов?