Все приключения мушкетеров
Шрифт:
– А кто обвиняет меня в этом? – сказал д’Артаньян, – не сомневавшийся, что это была миледи; – женщина, заклейменная правосудием; женщина, вышедшая замуж во Франции и потом – за другого в Англии; женщина, отравившая своего второго мужа и хотевшая отравить меня самого?
– Что вы говорите? – вскричал удивленный кардинал, – о какой женщине вы говорите?
– О миледи Винтер, – отвечал д’Артаньян; – да, о миледи Винтер, которой преступления, без сомнения, неизвестны были вашей эминенции, потому что вы удостаивали
– Если миледи Винтер виновата в тех преступлениях, о которых вы говорите, она будет наказана.
– Она уже наказана, ваша эминенция.
– Кто же наказал ее?
– Мы.
– Она в тюрьме.
– Она умерла.
– Умерла? – повторил кардинал, не веря ушам своим; – вы сказали, что она умерла?
– Три раза она пыталась убить меня, и я прощал ей; но она убила женщину, которую я любил. После этого мы с друзьями схватили ее, судили и приговорили к смерти.
Д’Артаньян рассказал об отравлении г-жи Бонасьё в монастыре Кармелиток, о суде в уединенном домике и о казни на берегу Ли.
Кардинал задрожал всем телом, несмотря на то, что он нелегко поддавался впечатлениям.
Но вдруг, как будто под влиянием внезапной мысли, лицо его прояснилось.
– Следовательно, – сказал он голосом, кротость которого противоречила суровости слов его, – вы сделались судьями, не подумав, что те, которые наказывают, не имея права наказывать, суть убийцы.
– Клянусь вам, что я вовсе защищать своей головы. Я готов перенести наказание, какое вашей эминенции угодно будет назначить. Я вовсе не так дорожу жизнью, чтобы бояться смерти.
– Да, я знаю, вы человек с душой, – сказал кардинал, почти ласково; – и потому могу сказать вам заранее, что вас будут судить и приговорят к смерти.
– Другой на моем месте сказал бы вашей эминенции, что мое прощение у меня в кармане; но я скажу только: приказывайте! Я готов.
– Ваше прощение? – спросил с удивлением Ришелье.
– Да, – отвечал д’Артаньян.
– А кем оно подписано? Королем?
– Нет, вами.
– Мной? вы с ума сошли.
– Вероятно, вы узнаете свою подпись. Д’Артаньян подал кардиналу драгоценную бумагу, отнятую Атосом у миледи и данную ему для его безопасности.
Кардинал взял бумагу и прочел медленно, делая ударение на каждом слове:
«Все, что сделает предъявитель этой бумаги, сделано по моему приказанию.
В лагере пред ла-Рошелью, 5 августа 1628
Прочтя эти слова, кардинал впал в глубокую задумчивость; но он не возвратил бумаги д’Артаньяну.
– Он изобретает для меня казнь, – подумал д’Артаньян; – что же, он увидит, как умирает дворянин.
Молодой мушкетер готов был в эту минуту умереть геройски.
Ришилье продолжал думать, и сжал в руках бумагу. Наконец он
С другой стороны преступления, влияние, адский гений миледи не раз уже пугали его.
Он чувствовал какую-то тайную радость, что избавился навсегда от этой опасной сообщницы.
Он медленно разорвал бумагу, поданную ему д’Артаньяном.
– Я погиб, – подумал д’Артаньян.
Кардинал подошел к столу, не садясь, написал несколько строк на пергаменте, которого две трети были уже исписаны и приложил свою печать.
– Это мой приговор, – подумал д’Артаньян; – он хочет избавить меня от скуки заключения в Бастилии и от медленного суда. Это очень любезно с его стороны.
– Возьмите, – сказал кардинал: – я взял у вас открытый лист и за то даю вам другой. На этом патенте не написано имя, вы сами его напишете.
Д’Артаньян нерешительно взял бумагу взглянул на нее.
Это был патент на чин поручика в мушкетерском полку.
Д’Артаньян упал к ногам кардинала.
– Ваша эминенция, – сказал он, – жизнь моя принадлежит вам; располагайте мной с этих пор; но я не заслуживаю милости, которую вы мне оказываете; у меня есть три друга достойнее меня.
– Вы славный малый, д’Артаньян, – прервал кардинал, дружески ударив его по плечу, радуясь, что победил этот упорный характер. – Делайте с этим патентом, что хотите. Но хотя в нем имени не вписано, помните, что я даю его вам.
– Я никогда не забуду этого, – отвечал д’Артаньян.
Кардинал обернулся и закричал:
– Рошфор!
Граф, стоявший за дверьми, тотчас вошел.
– Рошфор, – сказал кардинал, – это г. д’Артаньян: я принимаю его в число друзей моих, обнимитесь же и не дурачьтесь, если хотите сберечь свои головы.
Рошфор и д’Артаньян, хотя очень неохотно, но обнялись, потому что кардинал наблюдал за ними.
Они вместе вышли из комнаты.
– Мы еще увидимся; не правда ли?
– Когда вам угодно будет, – отвечал д’Артаньян.
– Случай скоро будет, – отвечал Рошфор.
– Что? – сказал Ришелье, отворяя дверь.
Два врага улыбнулись, пожали друг другу руки и поклонились кардиналу.
– Мы начинали уже терять терпение, – сказал Атос.
– Вот и я, друзья мои! – отвечал д’Артаньян; – я не только свободен, но еще и в милости.
– Вы расскажете нам все?
– Сегодня вечером.
Действительно, вечером д’Артаньян пришел к Атосу и застал его за бутылкой испанского вина, осушаемою им каждый вечер.