Всё пришедшее после
Шрифт:
«Анна в хорошем настроении вернулась домой. Небольшой красивый дом с зелеными ставнями и белой входной дверью, с плющом, взбирающимся на стены, как нельзя более подходил для скромной, но очаровательной девушки, живущей в нем вместе с братом священником.
Священник с печальными глазами, переживающий, видимо, потерю родных и души не чаявший в своей сестре, расцветающая девушка, молодость которой помогает пережить все печали, живущая будущим и готовящаяся, между прочим, стать завтра графиней де Ла Фер, – такими их видят вне стен дома. Войдем же вместе с будущей
– Куда это ты собрался? – Голос Анны не потерял своей мелодичности, но звучал строго.
– К больному, – священник отвечал сдержанно, пряча глаза.
Взгляд Анны стал мягче, почти ласковым. Она расслабилась, подошла к нему.
– Ну, иди, иди. – Анна благодарно погладила его по плечу и поцеловала.
Он вышел из дома. Она смотрела ему вслед из окна. Он махнул рукой и решительно зашагал на север. Лицо его было поднято к небу, а глаза полны слез.
Неделю спустя, когда молодая графиня продолжала принимать поздравления своих подданных, священник прибыл в Аилль. Узнав, что его брат в тюрьме, он пришел ночью к ее воротам и удавился. Опознав тело, власти выпустили брата. Лилльский палач покинул город».
Знала ли об этом будущая миледи? Нет, конечно, да никогда этим и не интересовалась. Первая жертва исчезла из ее жизни, она даже была благодарна этой жертве за покладистость. Поломанная жизнь, загубленная душа. Отвергнут и забыт! Что ей до того? Миледи больше не думала о нем. Наступила и пошла дальше. Это сделано пока что не со зла и не на скользком пути мести. Просто эгоизм не знает сострадания. А кто не знает сострадания, пропадает.
Она перешагнула черту, после которой человеку стоит неимоверных усилий обрести путь к спасению. В момент прощания миледи, почувствовав одновременно и сожаление, и облегчение, с радостью и ожиданием вступила на дорогу, приведшую ее в конце концов к позорной смерти.
Еще Артур подумал, что это должно как-то отразиться на ее облике. Мудрец или художник видит изменение внешности девушки, ставшей женщиной. Так и в этом случае: детские черты должны улетучиться, все линии обрести четкость и завершенность. У зла достаточно ума, чтобы при дневном свете выглядеть совершенством.
«На следующий день состоялось пышное бракосочетание графа де Ла Фер и Анны де Бейль. Роскошное кольцо – голубой сапфир в окружении бриллиантов – украсило в ночь любви руку голубоглазой девушки».
Анна уже тогда должна была производить необыкновенное впечатление – незаурядный ум и опьяняющая внешность. Иначе первый вельможа не сделал бы ее первой дамой Берри.
Артур, поколебавшись, все же решил, что она – первая дама Берри, а не Ла Фера. Он выяснил, что Ла Фер – это город в шести лье от Сен-Кантена в Пикардии. Возможно, прадед Атоса, Ангерран де Ла Фер, знавал его губернатора Антуана д’Эстре, отца Габриель д’Эстре. Ее дети от короля Генриха IV положили начало Вандомскому дому. Ее внуком был герцог де Бофор, смелый и косноязычный персонаж романов «Двадцать лет спустя» и «Виконт де Бражелон». Габриель чуть не стала королевой Франции. Она умерла внезапно в 26 лет к выгоде клана Медичи. После ее смерти ничто не помешало Марии Медичи стать
А что же сам граф де Ла Фер? Молодой человек, образованный, умный, физически одаренный. Черные волосы, средний рост, прекрасная фигура, красивые руки. Спокойствие и дворянское равенство со всем миром, как выразился Пастернак. Пьеру Корнелю в ту пору шел только четырнадцатый год, и «Сид» еще не был им прославлен на весь мир. Однако, подобно Сиду, граф мог бы сказать: мне страсть дороже жизни, но честь дороже страсти.
Артур в который раз позавидовал поэтам. «Поэт, – думал он, – отличается от всех прочих тем, что точно и емко формулирует мысли и чувства. Одна фраза может перетянуть несколько скучных диссертаций».
Между тем Артур добрался до одного из самых загадочных событий романа. Он медлил, как пловец, входящий в воду.
Из главы «Совет мушкетеров»:
«– Ведь мертвые не возвращаются обратно.
– Вы так думаете, Портос? – ответил Атос с мрачной улыбкой».
Анне де Бейль удалось вернуться. Но это была уже не прежняя целеустремленная, хотя и наказанная, эгоистка. Нет, это было существо из ада, не находящее покоя, не знающее жалости, неутомимое, готовое убивать. Обольстительная тигрица, питающаяся человечиной. По крайней мере, такой она предстает перед нами по воле автора.
Артур глубоко вздохнул и бросился в воду.
«Всадник и всадница скакали по освещенной солнцем заброшенной лесной дороге. Из лесу до них доносился отдаленный звук охотничьего рога. Кони шли размеренным галопом. Счастливые и раскрасневшиеся от скачки лица двух молодых людей – графа и графини де Ла Фер чаще смотрели друг на друга, чем на дорогу.
Ничто не предвещало беды. Выскочив из-за поворота, они прямо перед собой увидели низко наклонившееся дерево. Лошадь графини от неожиданности заупрямилась, и графиня, не удержавшись в седле, упала на землю и потеряла сознание. Граф, спрыгнув с седла едва ли не раньше, чем его жена коснулась земли, подбежал к ней и попытался привести ее в чувство.
Первые его попытки оказались тщетными, и тогда он кинжалом разрезал застежки платья, освободив графиню от теснящей дыхание ткани.
Грудь и плечи женщины были покрыты испариной, пальцы графа наткнулись на легкую шероховатость кожи. Чтобы убедиться, не ранена ли графиня, он внимательно осмотрел ее плечо и обмер.
Под ярким солнечным светом его взору предстало небольшое, малозаметное, рыжеватого оттенка клеймо в виде лилии французского королевского дома. Он потряс головой, сомнений не оставалось, плечо украшала лилия, которой во Франции клеймили воровок.
У него потемнело в глазах. Стыд, ревность, гнев, унижение, отчаяние – в течение страшной минуты все испытанные им чувства переплавились в решительность. Он подобрал брошенный кинжал и шагнул к беспомощно лежащему телу».
Артур вынырнул. Ну, допустим. Но что произошло дальше? Он почувствовал дыхание тайны. Где-то совсем близко лежал узорчатый ключ, золотое звено, большая пружина романа.
«Любовь это лотерея, в которой выигравшему достается смерть!» Выигравшему – приговор!