Всё про Электроника (сборник)
Шрифт:
– Представьте себе – да!
– Вы явно не эскулап, – сухо заметил доктор.
– Сейчас все увидите… – загадочно ответил физрук.
Как и Ростика, доктора удивила тишина в комнате. Шесть неподвижных фигур вытянулись под простынями на постелях. Да и на кровати Элека, днем и ночью аккуратно заправленной, сейчас кто-то лежал.
– Привет, ребята! – бодро сказал врач. – Завтрак на столе. Пора вставать.
Никто не шелохнулся, не ответил.
Ростик сказал: «Эй!..» – словно он был в лесу, и шепнул доктору:
– Ну,
Врач пощупал пульс первого попавшегося чемпиона. Пульс был обычный. Потом подошел к Элеку, который, как и все, лежал на постели, спросил:
– Электроник, что здесь происходит?
Робот не ответил.
Врач строго повторил:
– Электроник, что с тобой? Что с командой?
Глаза робота, обращенные на врача, словно смотрели мимо него.
– Ничего, – равнодушно сказал Эл.
Тут Ростик не выдержал.
– Подъем! Становись! Равняйсь! Смирно! – призвал он на помощь привычные команды.
– Тут вам не физкультзал! – мягко поправил его доктор. – Здесь больные!
Никто из больных и глазом не моргнул. Лица у всех были загорелые и равнодушные, температура нормальная, дыхание ровное. А вот реакции – никакой.
– Может, они перетрудились? – спросил врач.
Ростик поморщился.
– Перегрелись на солнце?
Ростик развел руками.
– Чем-то травмированы?
Ростик выразительно пожал плечами: уж в чем-чем, а в перегрузках и травмах он разбирался.
– Что же они хотят? – спросил специалист в белом халате.
– Что желаете, чемпионы? – громко повторил специалист в спортивном костюме.
И тут чемпионы прервали молчание. Они заговорили ровными, спокойными, какими-то отрешенными голосами. Да, мы чемпионы, подтвердили вчерашние чемпионы, короли воздуха. И мы, короли, требуем для себя условий. Отныне никакой нервотрепки с утра вроде «подъем!», «становись!», «шагом марш!»; никакого панибратства вроде «Смирно!», «Эй, ты!» или «Элек!»; никаких сельскохозяйственных физических нагрузок на чемпионские организмы, кроме тренировок. И так далее, и тому подобное. За каждым пунктом «никаких», произносимым бесстрастными голосами, со всей очевидностью явствовало, каких благ и почестей желают отныне чемпионы.
– И ты так думаешь? – спросил доктор, подходя к капитану команды.
– Я просчитываю варианты, – бесстрастно сказал Электроник. – Я как все.
Доктор покачал головой.
Ростик, кажется, был более знаком с симптомами нового заболевания.
– Бродяги воздуха, суперкороли и новоявленные чемпионы, я вас понял! – торжественно произнес он, оглядев притихшую команду. – Я обещаю, что вы будете получать необходимые тренировки и дополнительные компоты. И останетесь непобежденными!
– Хватит, – оборвал его один из чемпионов.
– Он хочет успокоить нас компотом, – вяло подхватил другой.
– Обозвал бродягами, – слегка скривил губы третий.
– Вот что, Ростик, –
Ростик, повидавший немало «чудес» в своей спортивной жизни, застыл с раскрытым ртом.
– Попрошу соблюдать больничный режим, – заявил решительно доктор. – Я должен поставить диагноз… Завтрак принесут в палату…
Один только Сыроежкин объявил, что он совершенно здоров и скоро все остальные поправятся, но голос у него был не очень уверенный, и ему не позволили встать с постели.
Доктор и физрук вышли на веранду, тихо притворив за собой дверь.
– Какой тут диагноз?! – шипел красный от возмущения Ростик. – Обычная спортомания! – Ростик понимал, что его отчет в министерство о новых методах тренировок неожиданно провалился.
– Что-то спортом здесь на пахнет, – задумчиво произнес доктор. – Мания есть, согласен. Эта болезнь серьезная. Скорее всего, их поразил вирус. Но почему так внезапно? И что за вирус?
– Эй, мальчишки! – позвала Электроничка, заглянув в открытое окно. – Что с вами, мальчишки?
Шесть больных не шевельнулись. Окна палаты облепили волейболистки команды Эли.
– Ой, смотрите, девочки, они – как мумии… Уморились, бедняжки!..
– Пусть знают, как с нами сражаться!..
– А может, это всерьез? Может, заболели? Может, мы во всем виноваты?..
Новости о вчерашних победителях разносились по лагерю с быстротой полета мяча. Чемпионы за дополнительное какао дали осмотреть себя и прослушать легкие. За пончики согласились измерить давление на руке. А за анализ крови из пальца потребовали купание перед обедом. Но какое уж тут купание, когда диагноз неясен! Пришлось кровь брать чуть ли не силой.
– Эй, кто-нибудь! Вы живы?.. Чего молчите? Скажите хоть слово! – шепчут в окно девчонки после ухода доктора.
Кто-то из больных чихнул, вяло произнес:
– Убирайтесь!
– Ой, кто это? – взвизгнули Бублики. – Кажется, в очках… Профессор очнулся! Или он бредит?..
– Ничего я не брежу. – Профессор чихнул еще раз.
– Он не бредит, он живой! – обрадовались девчонки. – А почему ты такой грубиян, Профессор?
Профессор демонстративно повернулся к стене.
Гусев присел на постели, ткнул пальцем в окно, загоготал:
– Смотрите, вся команда явилась! Даже Нинка приплелась… Что, охота поглазеть на чемпионов? Теперь вам до нас далеко… Давайте фотографируйте, берите интервью, влюбляйтесь. Для стенной печати мы согласны… – И он небрежно откинулся на подушку.
– Макар, тебе не кажется… – начала было, вспыхнув, Нина, но Сыроежкин перебил ее:
– Не Макар, а Макар Степанович! – И пояснил свою мысль: он старается быть серьезным, но не может. Макар Степанович болен.
– Макар Степанович… – Кукушкина тряхнула косичками.