Всё против нас

Дубинская Анна

Папа увлечен свежей газетой и не готов к разговору.

– Почему? Многие работают, чем я хуже?

– Тем, что помимо всего ты пропадаешь черти где. Тебя не найти дома! Работа – это прежде всего ответственность. Ты пока не готов.

– Это потому что мне занять себя нечем.

– Вопрос закрыт. Я не могу за тебя поручиться.

Богдан ничего не отвечает…

Ужин проходит нормально, как и всегда. Не так тепло и дружно, как хотелось бы, но все же ровно и без лишних эмоций.

Мама больше не поднимает тему моего внешнего вида,

и я могу спокойно поесть. Папа рассказывает о работе, а Богдан уходит в смартфон.

Меня весь ужин так и подмывает спросить у брата о Дамире. Но я держусь. Не хочу, чтобы мама с папой услышали. Да и сам брат сосредоточен на чем-то очень важном. И я сама, если честно, пока не решила, стоит ли ему вообще об этом знать.

Так я и ухожу из-за стола ни с чем. В комнате решаю забить на все и дочитать одну из новинок, которую купила ещё перед отъездом из родного городка. Но только я устраиваюсь на мягком диване с красивой книжкой в руках, как ко мне с коротким стуком заходит Богдан.

– Так где ты сегодня была? – начинает брат, плюхнувшись на мою кровать.

Богдан беспардонно устаивается на моем любимом пушистом пледе и смотрит в потолок, видимо, изучая причудливые узоры на нем.

– Да просто гуляла, а что?

– Хм, ясно. Как город? Освоилась?

– Если честно, мне кажется, сегодня он дал мне пинок под зад. Он меня не принимает. Он будто говорит мне: «Хей, тебе здесь не место, тебе здесь не рады, скатертью дорожка».

– Кто? Город? Да брось, не смеши меня. Город же не живой… ну, то есть, он же не может мыслить и тем более желать тебе зла.

Богдан встает с кровати и проходит медленными размеренными шагами по комнате. Осматривается и задерживает свой взгляд на чемоданах.

– Богдан, ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Мне не комфортно здесь, неуютно. Да и вообще не нравится мне этот новый город.

– И это ты ещё в институте не была, – серьезно произносит он, – шучу, – добавляет тут же. – Знаешь, тебе просто кажется. Скучаешь по нашей родине, вот и негативишь. Первый месяц после переезда и у меня так было. Потом я встретил классных друзей, и это местечко уже не казалось мне таким чужим. Что и тебе советую.

– Хм, советчик, тоже мне. Ладно, что хотел-то? Выслушать меня или дать совет? Поумничать?

– Не знаю, просто зашёл спросить как дела. И не обращай внимания на маму. Она желает тебе лучшего.

– Да, так же как и отец тебе…

– Знаешь, закроем эту тему… – грубовато произносит Богдан.

Он садится в мое компьютерное кресло, и тот характерно скрипит. Богдан откидывается на спинку и начинает на нем неторопливо крутиться. Брат о чем-то размышляет, и, кажется я знаю, о чем именно.

Я ненароком кольнула в живое. У нас в семье родительское внимание было распределено по граммам. Я хорошо ладила с отцом, но с мамой часто ссорилась. А у брата было все в точности до наоборот. Мама его очень любила, а вот отец держал в ежовых рукавицах, отчего и отношения между ними были напряженными.

Настроение

Богдана вполне понятно, он очень переживает из-за отца. Если размышлять здраво, то с возрастом Богдан должен бы уже привыкнуть и не досадовать, ведь отец всегда был холоден с ним. Но Богдан любит его, а значит, просто не может принять такой расклад в нашей семье. Его это не устраивает, но изменить он ничего не в силах. Ведь он тянется к папе (по крайней мере, раньше так было), но отец порой, словно его не замечает. Так и живёт в тупике. Найти открытую дверь очень хочет, но выхода просто нет.

Не знаю, почему так, ровно также не знаю, почему мама души не чает в брате и всегда недовольна мной.

На эти вопросы ответов у нас не было и нет. Мы всегда так жили. И что бы мы ни делали, как бы не вели себя, родители все равно не меняются. Да и вряд ли вообще можно изменить взрослого человека, а с годами тем более. Мы просто так живем. Я в одной лодке с отцом, а Богдан в другой с матерью.

И все же иногда это сильно задевает и ненароком спрашиваешь себя: «А любят ли меня вообще в этой семье?»

– Так что ты хотел? – спрашиваю его несколько секунд спустя, перекладывая книгу на полку прикроватной тумбы.

– Я хотел позвать тебя на вечеринку. Правда, только не отказывайся сразу! Сначала выслушай!

Богдан вмиг веселеет.

– О боже! Нет! И не уговаривай! Боже, нет! Нет! И нет!

– Почему? Мы всегда тусили вместе. В чем дело? Я хотел познакомить тебя кое с кем, с кем-то очень важным.

Я впиваюсь в Богдана взглядом и уже готова наброситься на него с расспросами. Но я стараюсь держаться, ведь о позоре и о нашей ссоре с Дамиром я твердо решила не рассказывать. Во-первых, Богдан непременно оторвёт мне голову, когда узнает, что я села к незнакомцу в машину, а во-вторых, да просто не хочу. Незачем ему это знать.

А вот выведать про Дамира я просто обязана. Я должна точно знать друг он или просто приятель моему брату.

– С твоими друзьями? Или… может, с девушкой?

– С друзьями. Но да, в нашей тусовке есть и девушки, я подумал, может, ты с кем-нибудь подружишься, чтоб не бродить одной по городу.

Богдан смотрит на меня и широко улыбается.

– Ах, ты про это! Все ясно! Ты просто за меня переживаешь? – улыбаюсь ему.

– Конечно, очень переживаю за свою любимую сестрёнку. Нет, я, правда, хотел тебя познакомить с друзьями. Они клёвые, давно пора вам увидеться.

– Богдан, спасибо за заботу, но… я сама как-нибудь. И… про друзей я… спасибо конечно за участие. Но не парься, правда. Все окей. С чего вдруг такая забота?

Вообще, с Богданом мы всегда были очень близки, я сильно его любила, а чуть младше возрастом вообще ходила за ним как привязанная. Сейчас, конечно, уже мы не играли, не учили уроки вместе и не гуляли с общими друзьями, но отношения остались тёплыми и добрыми.

– Кир, я к тебе с благими намерениями, а ты! Я реально переживал за тебя! Не веришь?