Все против свекрови
Шрифт:
За долгие годы работы в милиции Василий Макарович Куликов обзавелся многочисленными знакомствами в самых разных подразделениях. В частности, в ГАИ, или, по-новому, ГИБДД, работал его старинный знакомый, горячий финский парень Матти Пустонен.
Дядя Вася набрал номер Матти.
– Пу-устонен… – раздался в трубке голос Матти, печальный и тягучий, как ветер в дюнах.
– Привет, Матти! – проговорил Василий Макарович. –
– Э-это ты, Васи-илий? – протянул финн. – Вообще-то не о-очень…
– А что случилось-то? – удивленно осведомился дядя Вася. Обычно Матти на жизнь не жаловался.
– Ми-иша пропал… – вздохнул Пустонен.
– Миша? – переспросил дядя Вася. – Кто такой Миша?
Василий Макарович помнил, что семья Матти состоит из жены Светланы и двух дочерей – Люды и Милы. Покладистый финн прекрасно себя чувствовал в этом женском коллективе.
– Так кто такой Миша? – повторил дядя Вася свой вопрос.
– Хомяк! – печальным голосом ответил ему Матти.
И поведал Василию Макаровичу душераздирающую историю.
Оказывается, на последний день рождения дочери подарили Пустонену симпатичного ангорского хомяка. Прежде Матти не питал интереса к этим животным, но неожиданно привязался к пушистому грызуну, назвал его Мишей и каждый вечер проводил долгие часы не перед телевизором, а перед Мишиной клеткой.
– Он меня так понимал! – сообщил Матти с грустью.
– Да что с ним случилось-то? – спросил дядя Вася, когда молчание затянулось.
Оказывается, в выходные Матти, как все нормальные люди, выехал на дачу и, конечно, взял с собой хомяка. Не мог же он оставить любимое создание в такую жару в городской духоте. Но на даче Миша, почувствовав запах свободы, прогрыз дно своей клетки и сбежал на волю.
– А у нас вокруг сто-олько кото-ов и соба-ак… – жалобно протянул Матти. – Да еще сосед взду-умал газон косить электри-ической коси-илкой… я так за него боюсь…
– За соседа? – невпопад переспросил Василий Макарович.
– Почему-у за соседа? – обиделся Матти. – За Ми-ишу! Попадет под коси-илку…
– Да он, наверное, давно уже в лес убежал!
– Не-ет, он возле да-ачи ходит, я ему оставляю на крыльце его любимые оре-ехи, так каждое утро их не-ет…
– Ну, так подкарауль его около крыльца, – предложил дядя Вася. – Или ловушку какую-нибудь поставь…
– Что ты, Васи-илий! – возмутился Матти. – Ловушка его зашибет!
– А ты попробуй с вечера крыльцо клеем намазать, он прилипнет, а ты потом шерсть отстрижешь, и все…
– О-о, это идее-я! – обрадовался Пустонен. – Надо попробовать! А
– Нужно, Матти! Помощь твоя нужна. Пробей по своей базе номер семьсот двадцать шесть «УГУ»… ну, сам понимаешь – кто хозяин, адрес и все такое…
– Нет пропле-ем… – протянул гаишник.
– Чего?! – переспросил дядя Вася, отвыкший от специфического произношения Пустонена. – А, нет проблем? Ну, отлично, тогда жду твоего звонка…
Действительно, не прошло и десяти минут, как Пустонен перезвонил Василию Макаровичу.
– Ну, записывай, Васи-илий! – проговорил он, по обыкновению растягивая слова. – Твой мусоровоз принадлежит четверто-ому специализи-ированному автопре-едприятию. Адре-ес – улица Ва-ани Жукова, дом пятьдесят Б…
– Дом пятьдесят Б… – записал дядя Вася и вдруг спохватился: – Постой, какой мусоровоз?
– Тот, про кото-орый ты спра-ашивал, номер се-емьсот два-адцать шесть «УГУ»…
– Почему мусоровоз? – переспросил Василий Макарович. – Та машина, которую я ищу, – легковая, черная, предположительно иномарка…
– Ну, Васи-илий, ты даешь! – перебил его Матти. – Ты мне номер сказал – я тебе его пропил…
– Как пропил? – растерялся Василий Макарович. – Ты же вроде вообще не пьешь… а, пробил… А ты не мог ошибиться? Не мог что-нибудь перепутать?
– Ты, Васи-илий, сколько лет меня зна-аешь?
– Лет пятнадцать… – прикинул Василий Макарович.
– Я за это вре-емя что-нибудь пу-утал?
– Вообще-то нет, – признал дядя Вася.
– Значит, и сейчас ничего не пу-утаю! Какой номер ты мне сказал, такой я и пропи-ил…
…Войдя в прихожую, я снова застала дядю Васю перед большим зеркалом. Он поворачивался к нему то левым боком, то правым и горестно вздыхал.
– А еще говорят, что женщины проводят перед зеркалом много времени! – поддела я его. – Вы, дядя Вася, последнее время проявляете нездоровый интерес к собственной внешности! Может, присмотрели какую-нибудь моложавую пенсионерку?
– Да ладно тебе, тезка! – отмахнулся он. – Не до шуток мне! Как ты считаешь – в таком виде уже можно на люди выходить?
– Как вам сказать, чтобы не обидеть, – я присмотрелась к нему повнимательнее. Местами зеленка уже отошла, и только вокруг глаз оставались неровные зеленые пятна, отчего мой шеф стал похож на мадагаскарского лемура или на бамбукового медведя панду. – А что – вам куда-то срочно нужно выйти? Может быть, я вас могу заменить? Я вроде уже привыкла…