Всё ради любви
Шрифт:
Лорен обвела взглядом комнату. Видя, с каким нетерпением все ждут от нее нужного им ответа, она почувствовала себя побежденной.
— Я подумаю над этим, — сказала она.
Дэвид тут же засиял улыбкой, и от этого ей стало еще горше.
— Так, — произнесла Энджи, входя в гостиную, — ты слышишь таймер на духовке?
— Он пищит, — ответила Лорен, подтягивая колени к груди. Она сидела на полу перед камином.
— Да, пищит, а знаешь почему?
— Ужин готов?
Энджи закатила глаза.
— Я
— Ой! И правда. — Лорен принялась разглядывать свои ногти — она обкусала их почти до мяса.
Энджи опустилась перед ней на колени.
— Что-то уж больно долго ты хандришь. На прошлой неделе я заказала на дом твою любимую пиццу, чтобы отпраздновать окончание школы, а ты к ней даже не притронулась. А вчера ты пошла спать в семь вечера. Все это время я ждала, когда же ты все мне расскажешь, но…
— Пойду убирать свою комнату. — Лорен собралась встать.
Энджи удержала ее:
— Солнышко, в твоей комнате идеальная чистота. В последние дни ты только и делаешь, что драишь ее. А еще сидишь над учебниками и спишь. Тебя ничего не интересует. Что происходит?
— Я не могу об этом говорить.
— Значит, дело в ребенке.
Лорен заметила, как дрогнул голос Энджи, когда она произнесла слово «ребенок».
— Я не хочу говорить с тобой об этом.
— Знаю, — вздохнула Энджи. — И знаю почему. Но ты зря опасаешься, что я рассыплюсь на кусочки. Я уже не такая хрупкая и нежная.
— А твои сестры говорят, что именно такая.
— Мои сестры слишком много болтают.
Лорен подняла на нее взгляд. Энджи смотрела на нее с такой любовью и тревогой, что у девочки тут же развязался язык.
— Как ты это пережила? Ну, то есть смерть Софи.
Энджи опешила.
— Ого. Никто никогда не задавал мне этот вопрос напрямик, в лоб.
— Прости. Я зря…
— Нет, мы же друзья. Мы можем говорить обо всем.
Энджи села рядом с Лорен и обняла ее. Она ощутила, как давняя печаль, которую ей с таким трудом удалось затолкать поглубже, снова поднимается на поверхность и стискивает грудь. Вернулась прежняя боль.
Обе молча смотрели на огонь, прежде чем Энджи уточнила:
— Ты хочешь знать, как жить с разбитым сердцем?
— Да. Наверное.
Так как воспоминания все же пробудились, Энджи ничего не оставалось, как дать им волю.
— Я тебе рассказывала, что я успела подержать ее на руках? Она была такой крохотной. И такой спокойной. Когда она умерла, я не переставая плакала. Я страшно по ней скучала. И от этой тоски я превратилась в ту, которой стала, а потом Конлан ушел от меня. Я вернулась домой, и тут произошло одно замечательное событие.
— Какое?
— В мою жизнь вошла умная и красивая молодая женщина, и она заставила меня осознать, что в мире есть радость. Я стала вспоминать счастливые моменты своей жизни. Я поняла, что папа был прав, когда говорил,
— Время лечит, да? — задумчиво произнесла Лорен, глядя на огонь.
— Я понимаю, тебе сейчас трудно в это поверить, но это так.
— Может быть. — Она вздохнула. — Все хотят, чтобы я решила отдать ребенка на усыновление.
Первой мыслью Энджи было: «Отдай малыша мне», однако она тут же одернула себя. Она хотела бы высказать свое мнение на этот счет, но у нее внезапно пропал голос. Она вдруг вспомнила, как готовила детскую, как строила планы; вспомнила, какой была в тот период, какие чувства ею владели, и задала Лорен абсолютно логичный вопрос:
— А сама-то ты что хочешь?
— Не знаю. Я не хочу разрушать жизнь Дэвида. И свою. Жизни всех. Но я не могу отдать в чужие руки своего ребенка. — Она повернулась к Энджи: — Что мне делать?
— Ах, Лорен, — произнесла та, крепко прижимая ее к себе. Она решила не заострять внимание на очевидном, на том, что Лорен уже приняла решение, и сказала: — Ну-ка посмотри на меня.
Лорен отстранилась и повернула к ней заплаканное лицо.
— 3-зачем?
— Вот тут перед тобой я. А там, — Энджи впервые решилась прикоснуться к животу Лорен, — сидит маленький человечек, которому очень нужно, чтобы ты была сильной.
— Боюсь, одна я не справлюсь.
— Вот именно эту мысль я и пытаюсь донести до тебя. Что ты не будешь одна, какое бы решение ты ни приняла.
Последние серые дни января слились в один. Небо было затянуто свинцовыми тучами, чуть ли не каждый день лил дождь. Жители Вест-Энда собирались под просторными сводами конгрегационной церкви и под крытыми переходами на Дрифтвуд-Вэй, и главной темой их обсуждений становилась погода. Каждый день начинался для них с надежды увидеть солнце.
Когда закончился январь, люди возложили свои надежды на февраль. И на День святого Валентина в тучах наконец появился просвет. Хотя солнца видно не было, дождь почти прекратился, превратившись в едва заметную морось.
Ресторан Десариа был забит до отказа. К семи вечера все столики в обоих залах были заняты, а на улице стояла очередь. Работы было столько, что все едва успевали крутиться. Лорен, которая после окончания школы работала по полному графику, ухитрялась обслуживать в два раза больше столиков. Мария и Мира утроили количество особых блюд, а Энджи только и успевала, что подливать в бокалы вино, разносить хлеб и помогать официанткам, забирая со столов опустевшие тарелки. Даже Роза превзошла саму себя: она теперь носила по две тарелки за раз вместо одной.