Все рассказы
Шрифт:
– Ну и ешь сама, а я больше не буду обманывать папу. Вот скажу сегодня, что ты не играла на пианино.
– А я вот нарочно буду играть, попробуй тогда скажи, что я не играла.
Наденька села за пианино и целых два часа подряд играла свои упражнения. Под конец у неё даже голова закружилась от непривычки. Однако она и виду не подала, что ей было трудно, и, встав из-за пианино, сказала:
– Теперь каждый день буду играть и конфеты сама буду есть.
Алёша увидел, что здорово прогадал, и у него даже затряслись губы от огорчения.
– Зачем
– Что-что? – с удивлением спросила Наденька. – За что ты меня прощаешь?
– Ну за то, что ты съела конфету, – объяснил Алёшка.
– Ты, видимо, дурачок, Алёшка, – с обидной усмешкой сказала Наденька. – Свою конфету я всегда имею право съесть без твоего ослиного разрешения. Глупая я раньше была, что отдавала тебе такие вкусненькие конфетки. Теперь вот и завтра съем, и послезавтра, и послепослезавтра, и всегда-всегда! Понял?
– Ну и ешь, – мрачно ответил Алеша. – Мне не очень и хочется!
– «Не очень хочется»! – передразнила Наденька. – А сам тут как царь Кощей над каждой конфетой трясёшься!
– Кто царь Кощей? Я царь Кощей? – закричал, рассердившись, Алёшка.
И как стукнет сестру кулаком.
– А, так ты ещё драться! – сказала Наденька и, схватив Алёшку за волосы, дёрнула с такой силой, что у него из глаз искры посыпались.
– А-а! – завопил Алёшка и принялся размахивать во все стороны кулаками и лягаться ногами.
Но Наденька крепко держала его за волосы, и он ничего не мог ей сделать.
Как раз в это время с работы вернулся папа. Наденька услыхала, что кто-то вошёл в прихожую, и выпустила из рук Алёшкины волосы.
– Вот скажу папе, что ты съела конфету! – прошипел Алёшка, грозя сестре кулаком.
– Как будто папа дал мне эту конфету не для того, чтобы я её съела, – сказала Наденька. – У, глупый!
– Вот скажу, что всё время называешь меня глупым.
– Как же тебя называть, если ты и есть глупый?
– Вот скажу папе, что ты не занималась сегодня на пианино.
– Не смей, слышишь! Я ведь занималась! Ах ты!..
Наденька не успела договорить, потому что в комнату вошёл папа.
– Ну, механики, как дела? – весело спросил он.
Когда у папы бывает хорошее настроение, он почему-то всегда своих детей механиками называет. Увидев, что дети почему-то молчат и сердито смотрят на него исподлобья, папа удивился и спросил:
– Что тут у вас случилось?
– Ничего, – ответила Наденька.
– Совсем-совсем ничего?
– Совсем-совсем ничего.
– Что-то не верится! – покачал головой папа. – А ты почему сегодня такой лохматый? – спросил он Алёшу.
Алёша принялся приглаживать рукой всклокоченные волосы и сердито нахмурился.
Папа схватил обоих ребят в охапку и сел с ними на диван.
– Ну, рассказывайте, что хорошенького?
– Ничего, – сердито буркнул Алёша, усаживаясь у отца на коленях.
– Как же так – ничего? А Наденька занималась сегодня на пианино? Сколько она играла?
– Нисколько, – буркнул опять Алёшка.
– Эге! Вот оно, значит, что!.. – протянул папа и сердито взглянул на Наденьку.
От возмущения Наденька вспыхнула, потом немножечко побледнела, тут же раскрыла широко рот, словно ей не хватало воздуха, и сказала дрожащим голосом:
– Он говорит неправду!
– Это правда? – строго спросил Алёшу папа.
– Что – правда? – не понял Алёша.
– Правда, что ты говоришь неправду?
– Это она говорит неправду.
– Он врёт! – сказала, задыхаясь от гнева, Наденька.
– Вот как! – недоверчиво усмехнулся папа. – Для чего же ему вдруг понадобилось врать? Когда ты занималась исправно, он всегда говорил, что ты занималась. Вот тебе, Алёша, конфетка за то, что сказал папе правду. А ты, нехорошая девочка, ничего теперь не получишь! Лучше я и твою конфету отдам Алёше. Получай, Алёшенька, и вторую конфету.
Увидев такую несправедливость, Наденька побледнела ещё больше, стала белая как бумага, потом покраснела внезапно, бросилась плашмя на диван и зарыдала так громко, что у папы от ужаса зашевелились на голове волосы.
В это время дверь отворилась – и в комнату вошла мама. Папа принялся рассказывать ей обо всём. Мама даже не могла сразу понять, что случилось, а когда поняла, сказала:
– Может быть, Алёшка на самом деле соврал? Уж очень горько рыдает Наденька.
– Признаться, я тоже так думал, – ответил папа, – да ведь Алёша никогда раньше не врал. Он всегда говорил правду.
– Не врал? – закричала, вскакивая с дивана, Наденька. – Никогда раньше не врал? Если хотите знать, он всегда врал! Он только и делал, что врал! Я нарочно каждый раз отдавала ему свои конфеты, и он говорил вам, что я занимаюсь на пианино, а я и не занималась вовсе. Ха! Ха! Но сегодня я как раз занималась и конфету ему не дала, вот он и врёт на меня от злости. Это, что ли, по-вашему, правильно? Раз я занималась, то никакой конфеты ему не полагается. Пусть он зарубит это у себя на носу! Понятно вам?
– А-а! – закричал тогда папа. – Значит, ты, нехорошая девчонка, не занималась на пианино, да ещё учила своего младшего братца обманывать родителей, подкупала его конфетами? Это стыд! Это срам! Это позор! Ты бы подумала, чему учишь его! При таком воспитании из него может вырасти какой-нибудь тунеядец и плут!
А мама сказала папе:
– Ты сам во всём виноват. Нашёл кому поручать присматривать за девчонкой. Он тебе за конфету что хочешь сделает: обманет и мать и отца. Из-за него бедная девочка совсем без конфет осталась, а сладкое тоже для организма нужно.