Всё равно растаешь, принцесса
Шрифт:
– Ничем, мой ярг, – срывается с бледных губ.
– Ты снова врёшь, Юфа. Я хочу тебе помочь. Но не смогу этого сделать, если не буду знать, что случилось.
– Я не могу сказать, мой ярг, – почти с отчаянием мотает она головой. — Лучше сразу увольте меня. Я понимаю, что предала ваше доверие и доверие вашей невесты. Поэтому согласна на любое наказание.
Сказать, что я удивлён таким ответом, это ничего не сказать. Она что, серьёзно? Отвергает мою помощь и продолжает покрывать этого недоноска?
– Ты же понимаешь,
– Извините, мой ярг. Можно я пойду? – шепчет глупая упрямица.
– Куда?
– Собирать вещи.
Шумно выдохнув, я с раздражением откидываюсь на спинку кресла. Буравлю её внимательным взглядом, вижу непреклонную складку между бровей, твёрдо сжатые губы и понимаю, что другого ответа не получу. Вот что с ней делать? Ну не силой же выбивать ответ.
– Иди, – взмахиваю рукой.
Горничная резко вскакивает и поспешно уносится из библиотеки.
Какого беса вообще происходит? Почему она промолчала? Почему отказалась принять мою помощь?
Мне не понять, как можно между двумя возможностями – наказать обидчика и подвергнуться наказанию самой – выбрать второе. Чего она боится? Ведь знает же, что в Нагарде довольно суровые законы, касающиеся насилия. Если Ульфрик совершил нечто подобное с ней, одно её слово в суде под присягой Истины может лишить его либо свободы, либо мужского достоинства. А вместо этого Юфа решила сбежать из замка.
Почему?
Нет, я этого просто так не оставлю и узнаю в чём дело. Ну а пока придётся выгнать зарвавшегося недоноска из замка. И возможно, искать себе нового кастеляна, если теперешний не примет моё решение касательно его сына.
23.2
Чтобы отыскать Ульфрика, мне приходится задействовать Грима и его ребят. Парня находят в одной из кладовок вместе с молоденькой служанкой. Притом, судя по заплаканному лицу девчонки, она с ним не по доброй воле туда пошла.
– Любишь, когда тебя боятся? — спрашиваю я, с омерзением рассматривая самодовольного подонка, которого привели ко мне в общий зал. И как я раньше не замечал, что он творит? Сомневаюсь, что парень только сейчас сорвался.
– А кто боится? Она сама пошла. Можешь спросить, ярг, – скалится выродок. — Скажи своим псам, что нечего меня лапать. Я и без них стоять могу, – дёргает он руки из хватки Джарна и Эскила.
От его вольной или невольной жертвы, которую тоже привели сюда для выяснения обстоятельств, доносится тихий испуганный всхлип.
Я перевожу взгляд на неё.
– Джодис, ты соглашалась с ним уединиться? — спрашиваю у
До встречи с Софи я и сам на эту малышку засматривался. Но не трогал. Она казалась тихой скромницей. И ни с кем по кладовкам раньше не пряталась, насколько мне известно.
– Да, мой ярг, – всхлипывает, размазывая слёзы по щекам.
– Ты понимала, что за этим последует? На это ты тоже соглашалась? — заставляю себя смягчить тон, чтобы не пугать девушку.
– Я понимала… просто… он обещал, что женится. Говорил, что любит. А потом… – она заламывает руки, краснея от стыда. — Потом…
– Ничего я тебе не делал! — с угрозой в голосе цедит Ульфрик, повернув голову и вперив в девчонку пылающий многозначительный взгляд. – Вспомни, что я тебе говорил.
– Заткнись, – приказываю, отпуская на волю чуточку своей силы. И парень начинает хватать ртом воздух, оседая на пол. — Говори, Джодис. Что он сделал?
Но девчонка, выпучив глаза, теперь молча таращится на Ульфрика. А во взгляде немой ужас.
– Джодис! — гаркаю, привлекая её внимание. — Что он тебе сделал? Почему ты плачешь?
– Ничего не сделал, мой ярг, – сглотнув, выдавливает она спустя долгую, гнетущую паузу. — Я… просто поняла, что ходо Ульфрик меня обманул. Поэтому… расстроилась. Вот и плачу…
Последние слова она уже буквально шепчет. И слёзы продолжают бежать ручьём.
– Ты ведь лжёшь, Джод, – вздыхаю.
Да что за вечер такой сегодня? Эти девки вообще с ума посходили? Какого беса, они защищают этого подонка?
– Нет, мой ярг, – виновато опускает глаза девушка. — Я расстроилась. Это всё. Можно я пойду?
– Где-то я это уже слышал, – ворчу себе под нос.
– Что с ней делать? — спрашивает Грим, удерживающий Джодис за локоть.
– Что вы видели? — смотрю на него.
– Ничего такого. Обжимались. Она хныкала, от чего-то отказывалась. Этот напирал. Но в чём там суть была, мы не расслышали.
– А надо было, – роняю с досадой. — Ладно отпусти её. Приставь кого-то, пусть присмотрит, – бросаю на друга выразительный взгляд. Тот с пониманием кивает. И молча уводит Джодис из зала.
Как только за ними закрывается дверь, я отпускаю нити силы. И уже синеющий от удушья Ульфрик с хрипом втягивает воздух в лёгкие.
– Да как ты смеешь! — скрипит, распластавшись на полу и судорожно пытаясь отдышаться. — У тебя нет никакого права так со мной обращаться.
– Да неужели? — интересуюсь, подходя к нему. — Может, ты забыл в чьём замке сейчас находишься? Кому обязан подчиняться? Или может напомнить тебе, как по закону в Нагарде карается насилие над женщиной?
– Она. Сама. Пришла, – рычит Ульфрик бешеным зверем. Поднимается сначала на четвереньки. Потом, шатаясь, на ноги. Смотрит на меня с той самой лютой ненавистью, о которой мне говорила Софи.