Все равно!
Шрифт:
– Походи так.-сказал Араб, -Пусть китайцы видят, что не одни они пострадали в этой схватке.
Ожидали проверяющего из Пекина. Он должен был решить дальнейшую судьбу нашего отдела. И его хозяев тоже.
– Их арестуют?
– Нет смысла делать это сейчас. Что им могут предьявить?
– Ну-у...
– я задумался.
– Измену Родине, например.
– Евгений Александрович! Измену можно повесить на меня, на вас. И можете не сомневаться, что так оно и будет. Лучше ответьте, не хотели бы вы, пока суть да дело, пройти курс молодого
– Молодого бойца?
– Хотите, назовём его курсом неуловимого мстителя. Только так!
– он сжал сигарету в пальцах, -Заниматься будете, когда у нас найдётся время. Поэтому вы должны быть готовы днём и ночью. Согласны?
А что я должен был ответить?
После этого время стало двигаться скачками. Спортзал, кроссы, класс теории, стрельбище, обычно под утро приезжал Араб. Объяснял основы и разглядывал меня клюющего носом. Я всё время находился на острие, а люди не могут так жить.
– Могут!- сказал Араб.
– Люди могут! Собачка помрёт. Поэтому мы учим не собачку, а тебя.
И всё покатилось дальше.
Примерно через пол-года, приехал Араб и сказал:
– Хватит! Два дня на то чтобы утряслось! Потом экзамен. Если не сдадите, до конца своей жизни будете звать меня "Ваше сиятельство".
– Я сдам!
– Если так, то я начну вас звать Жекой. Вы знаете перевод вашего имени с китайского?
– Это нечестно!- сказал я чувствуя, что где-то здесь подвох, но никак не мог его увидеть.
– Да, и Алишер приезжает завтра. Он собирается учить вас летать, а то один самолёт вы у него уже разбили. Так он опасается за другой.
Всё решили за меня, потому что мной двигала месть, а они собирались направить её в нужное русло.
– Ты сгоришь на этом пути!- сказал Али однажды.
Араб сидевший у камина, с интересом глянул на нас поверх газеты.
– Не беспокойся за него, он постарается гореть потише.- ехидно усмехнулся он.
Начинался бесконечный спор о психометрике, который они заводили почти каждый вечер. Али был за то, что все люди разные, нельзя ко всем подходить с аршином Араба. Другой же считал, что психическая энергия является некоей константой, примерно такой же как складной метр.
– Возьмём к примеру Жеку!- восклицал Али, забывая о своей восточной невозмутимости.
– Нет!- коротко отвечал Араб.
– Почему?
– Потому! Он не человек, в нормальном смысле этого слова. Извини, Жека!
– Да ничего.- отвечал я, и шёл собираться гулять. Зима. Темно.
– Очки не забудь!- хором кричали они мне вслед.
Очки чтобы защитить глаза от веток.
– Ноги у тебя слабоваты.- сказал как-то Араб, только теперь я звал его Дмитрий Васильевич.
– Я каждое утро по сто приседаний делаю!
– возмутился я.
– Хоть по двести.- Дмитрий Васильевич был лаконичен.
– Начинай бегать по снегу, Жека, по глубокому снегу! В идеале ты должен обогнать лыжника.
– Какого лыжника?
–
Али возмущённо запыхтел, но согласился.
Я упал через пятьдесят метров, с мыслью никогда не подниматься. Н-да-а!
После такого позора, я решил тренироваться один.
– Посмотри как движется лось!
– Араб дал мне подсказку. Я посмотрел. Прыгает.
И может бежать часами. Северные олени тоже.
Иногда, бегая по заснеженному лесу, я воображал себя одиноким снежным человеком в поисках родственной души. Только никого не было рядом.
Даже Она покидала меня в дни, когда хандра наваливалась полутонной тяжестью.
Пробежав по лесу я выскочил на взлётное поле. В конце его стоял ангар с нашим самолётом и часовыми. Полоса не охранялась. Это нормально, здесь нечего охранять, кроме ламп. И увидел их...
Два человека в белых маскировочных комбинезонах ковыряли промерзший грунт, прямо на линии световой дорожки.
В белом, значит не наши! Зачем прятаться на своей территории?
Я вытащил нож, с которым никогда не расставался, и взявшись за рукоятку, что обеспечивает почти стопроцентное попадание тупым концом с семи метров, бросил.
Потом извинюсь, если ошибся.
Нож ударил по шапке одного из сидящих. Всё, я был безоружен. Но и оставшийся не обнаружил желания сражаться насмерть. Он моментально отпрыгнул за сугроб, и через несколько мгновений уже мчался по снежному полю, в спасительную темень леса. По всей видимости это был классный лыжник, но он никогда не видел снежного человека. Йети. От которого невозможно убежать.
Большими прыжками я приблизился к нему на расстояние вытянутой руки и поскакал рядом. Краем глаза увидев чудовище с громадными глазами (очки), он дёрнулся в сторону и упал. Жутко ухнув, я подбросил своё тело в воздух и приземлился на его лыжи. Они треснули. Паровоз дальше не пойдёт!
Он уже понял что я человек, но не делал никаких попыток освободиться. По глубокому снегу далеко не убежишь, да ещё и по башке могут дать, за то что сразу не сдался.
– Хитрый ты, парень!
– я пнул его по ноге, вот теперь точно никуда не денется, к тому же привлечённый моими криками и скачками, к нам направлялся патрульный снегоход.
– Откуда они взялись?- задал вопрос своим учителям на следующий день, во время завтрака.
– Килька.- сказал Али.
– Килька - это такая громадная рыба.- отозвался Араб.
– Очень умная и сообразительная. Не подходит под определение.
Он запихнул в рот очередную ложку фруктового салата, сморщив своё лицо. Дмитрий Васильевич ненавидел всю траву на свете, но его печень отказывалась работать. Он знал, что ему осталось недолго, поэтому спешил. Иногда боль становилась невыносимой, тогда откинувшись в кресле, он просил Али принести ему сигару, сделанную из солнечно-жёлтых листьев редкого турецкого табака.