Все решаешь ты

Воробей Вера и Марина

– Пфф, – фыркнула она, как кошка, которой наступили на хвост.

Света тихонько рассмеялась. А Костик, на миг обернувшись к Ольге, поучительно заметил:

– Хотя древнегреческий мыслитель и поэт Ксенофан в одной из своих элегий говорит следующее:

Город весь наш от того станет едва ли сильней,Если искусству ума силу народ предпочтет…

– Ага! Значит, я права, – потерла ладошки Ольга.

Ускользающая победа вернулась

к ней, но какой, правда, ценой! С помощью Костика. И это была уже не победа, а так, подачка.

– Не ты, а этот, как его… – Света наморщила лоб, не замечая, какую жестокую борьбу ведет с собой в это время ее подруга.

– Ксенофан, – подсказал Костик.

– Вот, вот. Костик, а откуда ты этого мыслителя знаешь? – заинтересовалась Света.

Он усмехнулся и поймал в зеркальце заднего вида недовольный взгляд Ольги.

– Я на заочном в МГУ, филологический факультет, первый курс. Сразу после армии поступил.

Ольга досадливо прикусила губу. Вот тебе и не о чем поговорить… Тут бы ей и умолкнуть. Пусть за ним будет последнее слово, но по какой-то странной причине она не могла заставить себя остановиться.

– Костик, а тебе какие девушки нравятся?

Она хотела смутить его этим вопросом, но и это ей не удалось.

– Такие, как ты, – весело ответил он и снизил скорость, заметив знак.

– Я серьезно, – надулась Ольга.

– Я тоже. Мне всегда нравились, как говорят психологи, расторможенные дети. Моя младшая сестренка на тебя очень похожа. Ей двенадцать. Такая же, с «полевым» поведением, от нее любой Макаренко заплачет…

«Полевое» поведение было не очень понятно, но смысл этой фразы Ольга четко уловила.

– Оль, что на тебя сегодня нашло? – зашептала Светка, наклонившись к ее уху. – Чего ты к нему прицепилась?

– Есть причина, потом расскажу. А здорово ты сегодня Говердовскую в раздевалке сделала! – вспомнила Ольга, прокручивая в голове слово «дети».

Нет, не получалось у нее наладить контакт с телохранителем. Так, может, не мучиться, шепнуть родителям и отказаться от его услуг, само собой поблагодарив и наградив за службу?..

8

На следующий день Нина Викторовна Шаповалова, директор лицея, как вы помните, сидела в одиночестве в своем кабинете и ломала голову над рабочими планами. Ее не беспокоил школьный гам. Она даже любила его. Он казался ей естественным и необходимым, как постоянный шум машин за окном. Писк интекома заставил Нину Викторовну слегка вздрогнуть, она никак не могла привыкнуть к новшеству в собственном кабинете, хотя, безусловно, признавала его преимущества.

– Нина Викторовна, к вам Алина Андреевна Говердовская, мама Ирины Говердовской, из 9 «Г», – сказала секретарша, впрочем, это напоминание оказалось лишним.

Нина Викторовна неплохо знала своих учениц, и особенно 9 «Г», в котором училась Света Красовская, дочка институтской подруги. Класс во всех отношениях был очень сложным, и в свое время

Нина Викторовна пожалела, что определила туда Свету, но выбора у нее не было. Все другие классы были укомплектованы, вероятно, потому, что там не возникали постоянные конфликты. Света, к счастью, смогла адаптироваться среди лицеисток и даже наладила со многими отношения. Но все равно, стоило Нине Викторовне услышать про 9 «Г» и особенно фамилию Говердовская, как ей становилось не по себе.

– Пусть войдет, – пригласила она мадам Говердовскую, отключила громкую связь и изобразила приветливую улыбку.

«Нравится не нравится, а улыбаться тебе, директор, приходится». Нина Викторовна давно уже привыкла думать о себе в третьем лице как о человеке постороннем и сугубо официальном.

– Здравствуйте, дорогая Нина Викторовна. – Мадам Говердовская вошла в кабинет, широко раскинув руки, словно «Барыню» собиралась плясать. В воздухе повис легкий аромат причудливого парфюма. Бывшая манекенщица, а ныне жена влиятельного человека и по-своему заботливая мать, хорошо знала себе цену и цену того положения, которое она занимала во всевозможных рейтингах. Разумеется, она улыбалась, демонстрируя белые зубы, благополучие и уверенность.

– Добрый день, присаживайтесь, – ответила Нина Викторовна, прикидывая в уме, с чем Говердовская так неожиданно пожаловала.

– Спасибо. – Молодая женщина распахнула элегантное пальто претенциозного бирюзового цвета. Сев в кресло, она забросила ногу на ногу, сверкнув острым каблучком высокого кожаного сапожка, и, осмотрев Нину Викторовну придирчивым взглядом, сказала с улыбкой: – Чудесно выглядите.

– Благодарю. Вы тоже как всегда… очаровательны, Алина Андреевна. – Нина Викторовна подвигала бумаги на столе, вроде как наводя порядок, и, сложив пальцы в замок на освободившемся пятачке, спросила: – Могу я узнать, что вас ко мне привело?

– Очень важное дело! Поверьте, я не стала бы отвлекать вас по пустякам. Всем хорошо известно, как много времени и сил вы отдаете нашему лицею. – Немного польстив и подчеркнув собственную причастность к этому учебному заведению, Говердовская-старшая перешла к сути вопроса: – Видите ли, вчера я узнала от дочери, что в эту субботу вы собираетесь проводить что-то вроде конкурса на ведущего юбилейного вечера.

– Да, это так. И у нас уже намечены три кандидатуры. Среди них Света Красовская, Ирина одноклассница.

– Вы меня просто удивляете, Нина Викторовна! – Алина Андреевна всплеснула руками и поменяла позу. Теперь она вся вытянулась, как струна. – Ну кто такая Света Красовская? Не спорю, она хорошая ученица, в меру привлекательная девочка! Но у нее же нет никакого опыта в проведении такого рода мероприятий! В то время как моя Ирочка, вы же сами это прекрасно знаете, постоянно снимается на телевидении. У нее отличная дикция, она прекрасно запоминает текст, умеет поддерживать живой диалог, кроме того, она не боится аудитории. И внешние данные у нее отличные.