Все романы Роберта Шекли в одной книге
Шрифт:
Расталкивая лениво бродящих по кораблю мертвецов, Харон подошел к Фаусту.
— Из — за тебя мы торчим здесь уже несколько дней, — сказал он, буравя знаменитого мага своими маленькими глазками. — Я хотел бы знать, что ты собираешься делать дальше?
— Мне очень жаль, но я ничего не могу поделать, — ответил Фауст. — Во всем виноват этот рыжий демон Аззи, черт его возьми. Он провел меня, как самого неопытного новичка. Мой счастливый талисман не действует, а сотворенное мною заклинание почему — то сработало не так, как нужно.
— Почему ты просто не избавишься от этого заклинания, если из него не выходит никакого
Фауст покачал головой:
— Нет — нет, только не это! Хуже ничего придумать нельзя! Мы должны подождать, пока неудачное заклинание истратит весь заряд энергии…
— Уже не в первый раз я слышу это от тебя, — сердито ответил Харон. — Но время идет, и я не могу сидеть сложа руки, тем более что ты и сам не знаешь, сколько еще нам придется ждать. Сделай же что — нибудь, да поскорее, если не хочешь, чтобы тебя выбросили за борт!
Фауст посмотрел на грязную, вонючую воду, плескавшуюся за бортом. Что ж, пожалуй, это выход, мелькнула у него в голове отчаянная мысль. Сквозь толщу воды он видел какие — то неясные тени, расплывчатые силуэты не то рыб, не то каких — то сказочных созданий. Он где — то слышал, что под Стиксом существует таинственное подводное царство, о котором смертные ничего не знают. Искушение было велико. Почему бы не оставить бесплодные попытки доказать истину и занять свое настоящее место в борьбе меж двумя великими силами? Почему бы не уйти от мирской суеты? Пусть Харон прикажет своим молодцам швырнуть его за борт — он не станет сопротивляться. Как приятно будет погрузиться в эти темные воды, примкнув к таинственным существам, живущим в их глубине; как приятно плыть по течению, не заботясь более ни о чем!
Он оторвал свой взгляд от черных глубин, от медленно текущей воды. Нельзя так распускаться, одернул он себя. Он великий маг! Он Фауст! А Фауст не сдается! Отчаянье и уход от борьбы — удел слабых. Он должен быть сильным. Он будет бороться. Во что бы то ни стало он достигнет заветной цели!
Фауст поднял голову, и ему показалось, что впереди мелькнуло маленькое светлое пятнышко, едва различимое в полумраке. Что бы это могло быть? Зарница?.. Светлячок?.. Неужели на Стиксе водятся светляки? Или это один из блуждающих болотных огоньков, что манят сбившегося с дороги путника в непроходимую топь, на верную гибель? А может быть, пятнышко ему просто почудилось? Он слишком долго глядел на воду, и его глаза устали…
Прищурившись, Фауст начал всматриваться в даль, пытаясь проникнуть сквозь завесу серого тумана, в котором тонули берега и расплывались контуры деревьев. Нет, он не ошибся! Вскоре он уже смог различить контуры небольшой двухвесельной лодки. Ее единственный пассажир, маленький толстый человечек, греб изо всех сил, и лодка быстро приближалась.
— Это еще что такое? — воскликнул Харон, заметив лодку.
— А ты уж думал, что Стикс принадлежит одному тебе, Харон? — ядовито спросил Фауст.
Лодка была уже совсем рядом; вот ее борт стукнулся о корму корабля мертвых. Рогни, одетый в желтую курточку с капюшоном, из — под которого торчали концы его длинных волос и бороды, бросил весла и поднялся с низкой скамейки.
— Эй, там! — крикнул он. — Фауст, случайно, не у вас на борту?
— Ну… случайно, да… — ответил немного растерявшийся Харон. — Он здесь. А ты — то сам кто?
— Я Рогни, — важно ответил гном. — Я персонаж устного народного творчества, существо
— Черт побери! — выругался Харон. — Я много теряю, но я ничего не могу поделать. Некто скверный и злой — да не будет он назван! — что — то сделал с моей ладьей, и теперь она только кружится на месте и не слушается руля. Вдобавок ко всему, пока я пытался разобраться, что происходит, и выровнять курс, судно мое наскочило на мель — единственную мель на протяжении многих сотен стадиев [343] . Тщетно пытался я сняться с мели — очевидно, киль моего корабля плотно застрял в песке. Мне остается только сидеть здесь да горевать… А ты здесь по какому делу, позволь спросить?
343
Стадий — мера длины, равная 600 футам. Греко — римский стадий равняется 176,6 м; новогреческий стадий равен 1 км.
Рогни объяснил, что у него есть важные новости для Фауста.
— Я подслушивал разговоры демонов, — сказал он, — один из которых вам, вероятно, знаком. Это Аззи Элбаб, отвратительный тип. Настолько гадкий, что всей его мерзости, пожалуй, даже для Ада чересчур много.
— Да, я встречался с ним несколько раз, — ответил Фауст. — Он пытался соблазнить меня и заставить отказаться от дела всей моей жизни — от участия в Великой Войне Добра и Зла, в которой я должен был сыграть роль спасителя всего человечества и покрыть себя немеркнущей славой. Убедившись, что от меня ему ничего не добиться, он дал мне испорченное Заклинание Перемещения — зараженное вредоносным джинном, как я смог убедиться. Давая мне испорченное заклинание, он, возможно, преследовал и иные цели, но главная его цель, по — моему, была одна — отомстить мне за свое поражение. И вот теперь ладья Харона застряла посреди Стикса и не может двинуться ни вперед, ни назад.
— Этой беде можно помочь, — сказал Рогни, доставая из кармана клубок запутанной веревки. — Вот, попробуйте.
— Что это? — спросил озадаченный Фауст.
— Заклинание Освобождения, — ответил гном. — Распутай клубок — и освободишься.
Глава 4
Мак и Маргарита шли по дорожке, ведущей к дому доктора Д.
— Ты уверена, что все поняла правильно? — спросил Мак.
— Надеюсь, что так, — ответила девушка, — однако мне это не нравится.
— Не думай ни о чем. Делай, как я тебе скажу, и все будет хорошо, вот увидишь.
Если не обращать внимания на надутые губы, хмурый взгляд и другие мелкие признаки женского недовольства, Маргарита выглядела на редкость хорошо в этот день. Ее каштановые волосы были искусно уложены и блестели. После того как Мефистофель перенес ее из своего кабинета в Лимбе в Лондон, к Маку, у нее было достаточно времени, чтобы привести себя в порядок. Платье блестящего темно — зеленого шелка со вставками из крапчатого канифаса было с иголочки; оно великолепно сидело и очень шло к ней. Мак подумал, что еще никогда не видел свою спутницу такой красивой.