Все романы Роберта Шекли в одной книге
Шрифт:
— Ах, он должно быть, спрятался где — то здесь, — игриво продолжала блондинка. — Пойдем, Фифи, устроим на него настоящую облаву. Мы найдем его и накажем!
И красотка подарила Гавриилу такой взгляд, что беднягу охватила дрожь.
— Пойдем с нами, — предложила она, подавая ему свою белую ручку.
Гавриил отпрянул от нее, словно это была змея, и потряс головой:
— Нет, нет. Мне… Мне велено подождать здесь.
Француженка по — птичьи склонила набок свою хорошенькую головку:
— А ты всегда делаешь только то, что тебе велят? Фи, как это скучно!
И,
В гостиную, пошатываясь, вошел Аретино, держа в руке полупустой бурдюк с вином. Камзол его был расстегнут, чулки спущены, на тонкой полотняной рубашке краснели винные пятна. Под глазами залегли глубокие тени. Однако взгляд Аретино, пронзительный и цепкий, не помутнел от выпитого вина. Это были глаза человека, много повидавшего в жизни и стремившегося повидать еще больше.
Не без некоторого труда добравшись до того угла комнаты, где стоял Ангел Гавриил, он остановился напротив Гавриила и несколько мгновений молча смотрел на непрошеного гостя.
— Кто вы такой, черт возьми? — спросил он наконец.
— Студент, — не без робости ответил Гавриил, с трудом сдержав желание перекреститься при упоминании о черте. — Я простой студент из Германии, студент филологического факультета. Я приехал сюда, в Венецию, чтобы лицезреть великого Аретино, молва о котором разнеслась по всей Европе. Я восхищаюсь вашим талантом — нет, лучше сказать, вашим гением, дорогой мастер. Я хотел бы пригласить вас на скромный обед, за которым я мог бы поговорить с вами о поэзии и литературе. Беседа с вами стала бы для меня выдающейся минутой жизни, воспоминание о которой я увез бы с собой в Германию.
Гавриил отнюдь не был льстецом, но непривычная обстановка, в которую он попал, и переживания последних минут произвели неожиданную метаморфозу со скромным, застенчивым Гавриилом. Впрочем, Гавриил вращался в различных кругах, в том числе и в довольно высоких, и мог при случае сказать комплимент. Ему оставалось только надеяться, что Аретино не относился к числу людей, ненавидящих лесть и льстецов, и что он ничуть не переборщил по части фимиама. Однако Аретино отнесся к его восторженным излияниям довольно благосклонно. Возможно, в том было повинно выпитое им вино.
— Хм, — сказал он. — Вам и вправду нравятся мои безделки?
— О, дорогой мастер, я восхищаюсь вами, вы — мой кумир, нет, лучше сказать — мое божество.
— Что ж, мой мальчик, раз тебе нравятся мои стихи, значит, по крайней мере, у тебя есть вкус, — сказал Аретино, борясь с отрыжкой. — Я бы с удовольствием пообедал с тобою и поговорил бы тоже с не меньшим удовольствием, но… как — нибудь в другой раз, ладно? Честно говоря, мы тут празднуем… отмечаем новую пьесу, которую мне заказали… Черт побери, а где мои гости? Куда все подевались? Небось уже разбились на парочки и разошлись по спальням. Ну что ж, раз так,
Аретино повернулся и сделал несколько нетвердых шагов к двери.
— Одну минуточку, дорогой маэстро! Могу ли я поинтересоваться, что за новый божественный замысел созрел у вас? Поклонники ждут с нетерпением!
Аретино остановился в дверях. Подумав с минутку, он вернулся в комнату и забрал рукопись со столика. Засунув бумаги под мышку, он пробормотал себе под нос:
— Нет, нет. Этого никто не должен знать. Я поклялся хранить тайну. Но когда пьеса будет написана… О, я удивлю этот мир! Масштабы моего нового произведения… Но ни слова больше. Я обещал хранить тайну.
С этими словами он вышел из комнаты, стараясь держаться прямо и гордо.
Глава 3
Добыв, таким образом, вполне определенную информацию, Ангел Гавриил тотчас же вознесся на небеса, сразу же попав в ту загородную местность, где у Архангела Михаила был трехэтажный каменный особняк. Он влетел в комнату как раз тогда, когда Михаил разбирал свою коллекцию марок, склонившись с лупой в руках над резным столиком розового дерева. Марки, подхваченные сквозняком, закружились, словно бабочки. Гавриил ловко схватил одну, которая уже собиралась упорхнуть в приоткрытое окно, — это оказался Кейптаунский Треугольник. На всякий случай придавив злосчастную марку тяжелым пресс — папье, Гавриил смущенно пробормотал:
— Я очень извиняюсь…
— Просто будь сдержаннее в следующий раз, — произнес Михаил недовольным тоном. — Ты даже не представляешь себе, как трудно бывает иной раз вывезти из Подлунного Мира редкие экземпляры, и на сколько глупейших вопросов приходится при этом отвечать. Ну, какие у нас новости? Как я понимаю, твои поиски увенчались успехом?
Гавриил, слегка путаясь от волнения, рассказал Архангелу Михаилу о рукописи, найденной им в доме у Аретино, и о первых строчках, которые ему удалось прочитать.
— Аретино устроил пирушку по случаю получения нового заказа как раз в тот день, когда я нанес ему визит. Судя по всему, ему неплохо заплатили.
— «Семь золотых подсвечников», — задумчиво произнес Архангел Михаил. — Мне это название ничего не говорит. Пойдем — ка сядем за компьютер — может быть, он даст нам ключ к разгадке. По милости Всерайского департамента по допущению Наиболее Привлекательных Ересей на Небеса у нас наконец — то появился доступ к глобальной земно — небесной сети.
Гавриил прошел следом за своим начальником по просторному и светлому коридору в рабочий кабинет, где за рядом офисных шкафов, оформленных в готическом стиле, на огромном дубовом письменном столе опалесцировал огромный экран нового суперсовременного компьютера. Опустившись в просторное кожаное кресло, архангел водрузил на кончик носа очки в роговой оправе. Пальцы его забарабанили по клавиатуре со скоростью, которая сделала бы честь любому выдающемуся земному пианисту. Он вводил пароли, дожидался ответа — и снова нажимал на клавиши, затем, получив доступ к базе данных, ввел ключевые слова и откинулся на спинку кресла в ожидании результатов.