Все романы Роберта Шекли в одной книге
Шрифт:
— Я это и делаю.
— Да, но для другого клиента. Когда ты его найдешь, я хочу, чтобы ты сказал мне первому. Конечно, я мог бы выловить эту рыбу сам, у меня много связей в столице, но зачем нам дублировать усилия?
— Это будет несправедливо по отношению к моему нынешнему работодателю, — возразил я.
— Может, и несправедливо. Но я хорошо тебе заплачу. И спасу тебя от множества неприятностей.
— Как «хорошо» и каких «неприятностей»?
— Я дам тебе чистых пять тысяч долларов, когда и если ты скажешь мне, где найти Алекса.
— Мне
— Вовсе никаких неприятностей, если будешь играть по правилам. — Романья улыбнулся. И на мгновение стал похож на потрепанного рубенсовского ангела с синими щеками.
— Мистер Романья, мне правда надо знать больше, чем вы говорите. Кто вы, кого представляете, почему заинтересованы в том, чтобы найти Алекса?
Романья поднялся, бросил на стол, особо не считая, пригоршню банкнот, и одернул свой китовый костюм.
— Пять тысяч долларов, если будешь сотрудничать, — напомнил он, будто надо было напоминать. — Бесконечные счета от врачей, если не будешь. Найдешь меня в «Рице». Сделай себе любезность. Не умирай. — Он зашагал прочь.
Я проследил, как он пересек площадь и сел в «Пежо-404» с шофером. Проследил, как он отъехал. Заметил номер машины, хотя не имел представления, что мне с ним делать. Потом допил кофе. Когда подошел официант, заплатил за себя, помимо банкнот Романья оставил приличные чаевые, остальное положил в карман. Никаких напрасных трат. Никаких желаний.
Часть VII
32. ВОЗВРАЩЕНИЕ В ПАРИЖ: ХУАНИТО
На следующий день утром я вернулся поездом в Париж, вполне удовлетворенный тем, как идут дела. Я не особенно продвинулся вперед в поисках Алекса и не вызволил для Фрэнки деньги за виндсерферы. Но, по крайней мере, появилась перспектива, что дела сдвинулись с мертвой точки и даже могут принести некоторые денежные поступления.
Когда я брал такси от вокзала Монпарнас к Форуму де Алль, обещанные Романья пять тысяч долларов плясали у меня перед глазами.
Стоял один из тех дней, которые время от времени бывают в Париже. Голубое небо потрясающей прозрачности. Мастером-Дизайнером здесь и там с безупречным вкусом разбросаны несерьезные белые облака. Под элегантными мостами Мирабо, де Гренель, де Бир-Хаким, д'Йена течет искрящейся серебристой змеей Сена, разделенная этими мостами на сегменты.
День был великолепный. Толпы переполняли улицы. На Форуме и на широкой террасе перед Бебором соперничали две музыкальные группы, стараясь завоевать внимание публики. Одна в национальных костюмах Бретани исполняла фольклорные танцы. Другая, южноамериканская, состояла из двух ведущих гитар, бас-гитары и сопрано-гитары.
Я балдею от хорошей хуапанги, поэтому подошел, чтобы послушать их музыку, и узнал Хуанито, парагвайца, лидера группы из «Эль Манго Энкантадо». На нем была белая рубашка с оборочками и с широкими, надутыми воздухом рукавами.
— Об, встречай
— А, у тебя новости. Я буду в «Ле Пер Транкиль», выпью чего-нибудь.
Удивительно, как легко подцепить информацию, если знаешь, где ошиваться. По-моему, без преувеличения можно сказать, что я самый искусный в западном полушарии охотник за информацией. Конечно, это талант такой же, как и другие, и его главная составляющая — терпение.
— Привет, ты здесь, парень, — двадцать минут спустя сказал мне Хуанито, оставив своих приятелей обходить со шляпой слушателей. — Как поживаешь, а?
Вдобавок к рубашке с рюшами на Хуанито были обтягивающие, как собственная кожа, штаны тореадора, спортивные туфли «найк» и белая с синим косынка в горошек, небрежно завязанная вокруг шеи, как у Джона Фойта в «Полночном ковбое». На этот раз он одарил меня мальчишеской улыбкой вместо обычной мрачной ухмылки апаша. [121]
121
Апаш — во Франции — бродяга, вор.
— Послушай, Об, ты все еще хочешь увидеть Алекса?
Радостная улыбка и сияющие глаза Хуанито сказали, что это будет мне чего-то стоить. Наверно, дорого. Никто так не любит вас, как парень, который собирается ополовинить ваш кошелек.
Я помедлил.
— Понимаешь, — начал я, — нельзя сказать, что я ищу его. Я имею в виду, что рад бы повидаться с ним, раз уж я в Париже. Но, если не повидаюсь, тоже не велика беда. Понимаешь, что я имею в виду?
Лицо Хуанито увяло. Я наблюдал, как счетная машинка в его мозгу сбросила тридцать процентов с цены, которую он собирался запросить за свою, возможно фальшивую, информацию.
— Брось, Об, — воспрянул он, снова натянув улыбку. — Я знаю, что ты должен найти Алекса, а это ведь чего-то стоит, правда?
Я признал, что, вероятно, несколько франков, пожалуй, мог бы заплатить. Потому что ничего особенно волнующего от Хуанито не жду, так, пустяки.
— А сколько будет стоить, если я, допустим, отведу тебя прямо к нему?
— Можешь отвести? — спросил я.
— Ну, не прямо сейчас, но скоро. Однако сначала ты должен сказать мне, сколько это будет, по-твоему, стоить.
— Хуанито, если ты можешь отвести меня прямо к Алексу без крохоборства и мелочной торговли, — я наградил его тяжелым взглядом, — то получишь двести американских долларов, и я сделаю тебе любезность.
— Какую любезность?
— Я не скажу жандармам, что у тебя нет разрешения на работу во Франции.
— Как ты об этом узнал? — Его будто стукнули алебардой.
— Я не выдаю своих источников. — И своих счастливых догадок тоже.
— Пусть будет пятьсот, о'кей? У меня есть люди, чтобы позаботиться о справке для жандармов.