Все романы Роберта Шекли в одной книге
Шрифт:
На переднем пассажирском сиденье находился еще один человек, помоложе шофера, смуглый, усатый, облаченный в темный бесформенный костюм.
— Это мой кузен Али, — пояснил шофер. — А я Халил.
Энергично кивнув, Али выбрался из лимузина, подхватил чемоданы и уложил их в багажник. Потом что-то быстро, заискивающе проговорил по-арабски.
— Он надеется, что вы будете не против, если он останется здесь, — пояснил Халил. — Он любит слушать радио. Он только что приехал сюда из Таманрассета. — Халил закатил глаза, чтобы показать, что Али то ли темный, то ли слабоумный, то ли, как
Глава 35
Недавно пробило одиннадцать. Хоб следил, как наплывают знакомые дорожные знаки, указывающие направление на различные пункты назначения, среди которых Париж — самый видный. На шоссе царило оживленное движение, изрядную часть транспортного потока составляли грузовики дальнего следования из Бельгии и Голландии. Сидевшие впереди Халил и Али хранили молчание, наблюдая за дорогой. Из приемника шелестела арабская музыка. Откинув голову на спинку сиденья, Аврора прикрыла глаза. Машина гипнотически скользила в коконе быстрого потока дорожного движения. Успокоительное покачивание убаюкало Хоба, и внезапный стремительный рывок «Мерседеса» вперед стал полнейшей неожиданностью.
Хоба вдавило в сиденье. Не без труда сев прямо, он спросил:
— В чем дело?
Аврора охнула. Али, обернувшись с пассажирского сиденья, продемонстрировал небольшой вороненый автомат, нацеленный не совсем на них, но и не совсем в сторону. Они будто стали участниками театрального представления, ситуация двусмысленная и, судя по всему, склоняющаяся в зловещую сторону.
— Спокойно, — с акцентом по-английски выговорил Али. — Мы имеем компания.
Заметив уголком глаза что-то цветное, Хоб обернулся и увидел ярдах в тридцати позади красно-синюю мигалку полицейской машины. Секунду-другую его рассудок просто отказывался принять вытекающие отсюда выводы.
— Притормозите, — раздраженно бросил Хоб.
Халил продолжал разгоняться, затем резко вывернул баранку вправо. Машина метнулась по выездной эстакаде, ведущей на бульвар Обервильер. Шедший позади полицейский автомобиль резко затормозил и, грохнувшись о бордюр, ухитрился последовать за ними на эстакаду, завывая сиреной.
«Мерседес» на всем ходу вылетел на бульвар, пронзительным сигналом требуя уступить дорогу, чем заставил проезжающие машины резко брать в сторону. Впереди стеной стояла дорожная пробка, однако Халил сумел выскочить на противоположную полосу, виляя между встречными автомобилями, как между стоячими вешками, и на квартал опередив полицейских. Затем он с визгом повернул направо, потом еще раз. Вой сирены затих вдали. Сбросив скорость до неприметного в городе уровня, Халил повел машину дальше.
— Что происходит? — поинтересовалась Аврора у Хоба.
— Не знаю, — признался он, — но в данный момент ситуация выглядит не очень благоприятно.
— Пожалуйста, — Али помахал с переднего сиденья пистолетом, — не говорить.
Они молча смотрели, как Халил петляет по переулкам. В конце концов автомобиль выехал на бульвар де Бельвиль и покатил мимо североафриканских ресторанов, подающих кускус и восхитительный таджин, мимо мерцающих неоновых вывесок
В одном из подобных кварталов Халил остановил машину.
— Больше не станем вас задерживать, — поведал он, тоже извлекая автомат, и что-то быстро проговорил по-арабски своему напарнику. Али выбрался из машины и открыл пассажирскую дверцу. Подошел к багажнику, отпер его, извлек багаж и грудой свалил его на обочине.
— Открывай, — велел Халил Хобу.
— Не заперто, — ответил тот.
Отщелкнув замки, Халил открыл чемодан Хоба. Пошарив внутри секунд пять, он вытащил что-то завернутое в коричневую бумагу. Сорвал ее и достал круглый джутовый мешочек размером с батон хлеба, с набитой на боку через трафарет надписью: «Рис басмати. Произведено в Индии».
— Ты всегда путешествуешь с рисом? — осведомился Халил.
— Это отличный подарок, — нашелся Хоб.
Испустив нечто среднее между фырканьем и угрюмым смешком, Халил сунул автомат в боковой карман пиджака. Нашарил во внутреннем кармане перочинный ножик, открыл его и аккуратно принялся вспарывать мешочек сверху по шву. Распоров примерно на дюйм, он ткнул указательным пальцем в дыру, и тот покрылся белым порошком. Лизнув палец, Халил расплылся в широкой ухмылке и сообщил Али:
— Да, это он. Дай-ка мне скотч.
Достав рулон черной пластиковой ленты, Али вручил его Халилу. Тот оторвал кусок, снова запечатал мешочек и вернул рулон Али. Затем повернулся к Хобу и Авроре.
— Ладно, можете идти.
Они двинулись вдоль по улице.
— Стойте! — окликнул Халил. — А багаж вам не нужен?
Вернувшись, Хоб с Авророй подхватили чемоданы.
— В конце квартала сверните направо и пройдите два квартала. Выйдете на бульвар де Бельвиль. Поймать такси будет нетрудно.
— Спасибо, — вымолвил Хоб.
— Не стоит благодарности, — Халил нажал на газ, и «Мерседес» унесся прочь.
Глава 36
Макс, одетый в цветастый халат, стоял на пороге своего номера, широко улыбаясь.
— Хоб! Аврора, деточка! Как дела?
Поджав губы, Аврора скользнула мимо. Сердитый Хоб проследовал за ней, волоча оба чемодана, совершенно оттянувшие ему руки. Он позволил заботливому Максу довести себя до мягкого кресла и устало рухнул в него.
Бесстрастно оглядевшись, Аврора осведомилась:
— Где мой номер?
— Чуть дальше по коридору, — сообщил Макс. — Но сперва позволь угостить тебя глоточком спиртного. Тяжелый выдался полет?
— Хоб тебе все расскажет. — Аврора подхватила свой чемодан и скрылась в коридоре.
— Что это с ней? — поинтересовался Макс у Хоба.
Макс снял апартаменты в старинном отеле «Синь» на бульваре Монпарнас. Хотя прожил он тут всего пару дней, Макса уже окружали визуальные памятки великого театрального прошлого Парижа: старые афиши Жан-Пьера Омона в «Светловолосом моряке», плакаты Пиаф и прочие имена и прочие плакаты.