Все совпадения неслучайны (Черная роза)
Шрифт:
– Если эта «ворона», – как она про себя называла Элину, – раскаркается, добра не жди! Следователь еще больше обозлится, и тогда…
Что будет тогда, баба Надя не отдавала себе отчета. Произойдет что-то ужасное! Игорь Петрович посадит их всех в тюрьму! Дальше этих предположений ее фантазия не простиралась. За что на них свалилась еще и эта беда? Правду люди говорят: несчастье одно не ходит. Если уж началось невезение, то оно растет, как тесто на дрожжах!
Баба Надя еле успела вытащить из печи румяные пироги с капустой, как к ней подошла Элина.
– Я не хочу, чтобы этот… Игорь Петрович
– Тише! Тише! – замахала на нее руками баба Надя. – Ты что себе позволяешь? Ты знаешь, что он всех нас подозревает? Не смей его злить, а то он нас упечет за решетку!
– Не говорите глупости! – возразила Элина, ничуть не пугаясь. – Вы хоть документы у него проверили?
– А как же! В первую очередь! Это следователь из прокуратуры, – прошипела баба Надя, выпроваживая Элину с кухни. – Шла бы ты от греха подальше!
– В чем он нас подозревает? – поинтересовалась Элина, помогая нести поднос с пирогами в горницу.
– Что мы…убили Ивана, – прошептала ей на ухо баба Надя. – И Алену…
Элина закатила глаза и захохотала.
После обеда Игорь Петрович возобновил «допрос» бабы Нади.
– На какие средства вы живете? – спрашивал он. – Кто из вас работает?
– Никто. Я получаю пенсию, а… девочки на моем иж-дивении, – она с трудом выговорила мудреное слово. – А что?
– Живете вы не бедно! – гнул свое следователь. – Стол каждый день от еды ломится, перины, иконы дорогие повсюду, посуда хорошая… На какие средства это все приобретается? И почему ваши родственники в последнее время, извините, мрут, как мухи?
– Как это мрут? – аж задохнулась от возмущения баба Надя. – Матери моей, Марфе, уж под девяносто было, своей смертью померла. Алена в городе погибла, – несчастный случай… А Иван еще, может быть, вернется! Он не раз уходил, месяцами пропадал где-то, потом приходил домой. И живем мы по средствам! Здесь же лес, – грибы, ягоды, орехи, травы. Мужики у нас охотники, дичь добывают. Еще у нас дом в селе, сад, огород, скотина всякая, куры, гуси, индюшки, кролики… На земле только ленивый или безрукий плохо живет! Вот ты, видать, привык по гастрономам бегать, покупать каждую малость, – тебе и невдомек, как люди-то живут! Небось, петрушки от крапивы не отличишь, а туда же… Учить меня вздумал! На какие средства… Какое твое дело? Ты скажи, где мой сын Иван? Это твоя работа! А у нас своя!
Следователь задумался, записал что-то в свои бумаги, и поднял на бабу Надю глаза.
– Я вас разоблачу! – заявил он не предвещающим ничего хорошего тоном. – У вас тут целая банда! Преступный синдикат! Я знаю, чем вы занимаетесь…
– Ну, чем? – спросила баба Надя. Такие названия, как «банда» и «синдикат» привели ее в шок. Она потеряла нить разговора и прятала дрожащие руки под фартуком.
– Вы занимаетесь продажей человеческих органов для трансплантации! Убиваете людей, и…
– Что?
У бабы Нади чуть глаза на лоб не выскочили. Она не поняла иностранного слова, которое произнес Игорь Петрович, но уловила смысл сказанного.
– Да-да, – ничуть не смутившись продолжал следователь. – Убиваете людей, которых никто искать не будет, у которых немного не
Игорь Петрович победоносно посмотрел на бабу Надю, которая побледнела, как полотно.
– Что ты такое…
– Его разыскивает Интерпол! – перебил ее следователь. – Международная полиция! Он опасный преступник! Может, он и жену свою убил…Алену? Кстати, я собираюсь взять разрешения на эксгумацию трупа вашей внучки.
– Экс…гу… что? Я не понимаю…
– Ну, надо разрыть могилу и убедиться, есть там тело Алены, и целое ли оно.
Баба Надя не нашла, что сказать на такое, и побежала за вишневым киселем. Ей казалось, что она спит и видит кошмарный сон. То, что говорил следователь, было невероятно! Как он мог выдумать подобное? Что за дикость? Такой бред даже Элина не несет!
Вишневый кисель только что сварился и чудесно пах. Цвет тоже хороший. Баба Надя разлила его по стаканам и понесла на подносе в горницу. К киселю она приготовила манные клецки, которые удались на славу – пышные и вкусные. Это было для нее близким и реальным, а «международная полиция» и вскрытие могил, – чем-то запредельно далеким и непонятным, похожим на сложную, запутанную головоломку. Лучше не вникать, а то голова разболится…
На чердаке было пыльно и холодно. Старые сундуки, сваленные в кучу деревянные и картонные ящики, обломки мебели, – все изъеденное жучком, трухлявое. Вадим осторожно прошел между грудами хлама, занял давно подготовленное место у маленького окошка, закрытого редкой деревянной решеткой. Через окошко был отлично виден недавно отремонтированный «под Европу» двухэтажный особняк, каких в этом районе Москвы было полно. Аккуратно расчищенный перед особняком снег блестел на солнце.
Вадим любовался прекрасным зданием, стройным и хрупким, как мечта о дворянском прошлом. Белоснежные колонны, отреставрированная лепнина, нежный пастельный тон стен делали дом похожим на изящный маленький дворец. Осыпающийся с карнизов снег искрился на солнце, как алмазная пыль.
У особняка стояли несколько шикарных машин. Высокую дубовую дверь с позолоченной инкрустацией и массивными, начищенными до блеска ручками, открывали два огромных швейцара. На первом этаже дома располагалось дорогое казино «Фортуна», один только вход в которое стоил немало «зеленых». Вадим к рулетке и картам относился без всякого волнения, к деньгам тоже. Работа сделала его мрачным философом и циником, а может быть, он всегда был таким.
В своем деле Вадим был виртуозом. Он не признавал помощников и посредников, и разработал собственную систему связи и передачи денег, надежную и безотказную. За «объектом» он всегда вел наблюдение самостоятельно, и место для «заключительного акта» тоже выбирал сам. Он не имел никаких связей с криминальным миром и тщательно сохранял инкогнито, дабы обезопасить себя. Никто никогда не видел его лица. Все переговоры он вел по телефону, а расчет производил, избегая непосредственных контактов. Деньги для него оставляли в условленном месте или переводили на анонимный счет. Вадим был киллером. Он убивал по заказу, – «больших людей» за большие деньги.