Всё сразу, Симона!
Шрифт:
Крупный песок громко скрипел, ноги основательно вязли, но тем не менее идти почему-то было не трудно. Ни облаков, ни солнца на гладком, будто пластмассовом небе не появлялось – ориентироваться во времени и пространстве предстояло как-то иначе. Павел Антонович пока затруднялся придумать как именно.
Через час сделали привал. Сидели друг напротив друга, черпали песок пригоршнями и смотрели, как он сыпется тонкой голубой струйкой из кулака.
– Почему он голубой? – грустно спросила Лариса.
– Черт его знает, – честно ответил Павел. – Довольно приятный цвет.
– Странная
– Ага. – Павел тоже закурил, глядя на небо. – И непонятно, откуда этот свет берётся.
Передохнув, они двинулись дальше. Пустыня выглядела нескончаемой, и через пару часов Лагутина начала падать духом и предложила вернуться обратно к креслам.
– Надеюсь, ты сама понимаешь, насколько это глупо. Солнца нет, ориентиров никаких, за нами даже следов не остается.
– Хочешь сказать, мы не сможем вернуться к нашим вещам?! – воскликнула она. – У меня там одной только одежды на шесть тысяч евро!
– Лара, – Павел остановился, бросил сумку и перевел дух, – посмотри вокруг, просто погляди. Какая одежда? Какие евро? О чем ты?
Лариса приоткрыла рот, собираясь ответить, как вдруг раздался необычный звук, похожий на шуршание и скрежет одновременно.
– Что это? – насторожилась Лариса. – Откуда это доносится? Ты слышишь?
– Конечно, – Павел покрутил головой по сторонам,– довольно неприятный звук.
– И он усиливается, – прошептала Лагутина, – приближается… Мне страшно, Паша!
Павла же не столько сам звук нервировал, сколько отсутствие какого-либо его источника.
– Ай! Гляди! – взвизгнула Лариса. – Песок вспучивается!
По правую сторону, метрах в десяти, буквально на глазах вздымался голубой холм. Не успели туристы ахнуть, как из песчаных недр выбралось здоровенное существо черного цвета – нечто среднее между скорпионом и кузнечиком, метра четыре в высоту и не менее шести в длину. Не обратив на оцепеневших людей никакого внимания, существо помчалось в синюю даль, высоко вскидывая членистые конечности и оставляя за собой широкий влажный след.
– Какой кошмар… – Лариса пошатнулась, хватаясь за руку Павла Антоновича. – Какая мерзость… Они, наверное, тут повсюду…
– Вот, значит, откуда цветочный запах, – Павел шумно втянул ноздрями воздух. – Так пахнут выделения этого… этого… насекомоподобного существа.
– Какой ужас, ужас, ужас! – как заведенная, повторяла Лариса.
– Лара, не стоит так нервничать. – Павел хотел погладить ее по волосам, но на голове женщины была шляпа. – Согласен, ужас, но существо в нашу сторону даже не посмотрело – вылезло и пошуршало по своим делам. Оно не опасное, не агрессивное…
– А жрет оно тут что, это существо? – Лагутина шмыгнула носом и смахнула слезинки с ресниц. – Чем среди песка питается?
– Ларочка, дорогая моя, откуда же мне знать, чем оно питается? Я даже не успел его толком рассмотреть.
– Людьми, наверное, – снова всхлипнула женщина.– Кого поймает, тем и питается. Где твои дома с дорогами? Где машины с цивилизацией, а?! Я тебя спрашиваю!
– Скоро будет, Лара, скоро
Дальше, не сговариваясь, пошли быстрым шагом, поминутно озираясь по сторонам. Теперь пустыня уже не казалась такой ровной, гладкой, предсказуемой. Вскоре непривычно голубой цвет песка начал раздражать, в глазах появилась резь, потекли слезы. Солнечные очки ничуть не помогали.
– Дороги, машины, дома, – бормотал Павел Антонович, перебрасывая ремень сумки на другое плечо, – машины, дороги, дома… Дома, машины, дороги… Где же ты, сволочная цивилизация, где?..
– Паша, давай передохнем! – простонала бредущая позади Лагутина. – Не могу больше! Ноги не идут!
– Давай еще немножко, еще чуть-чуть.
– Какой смысл, Паша?! – Она рухнула навзничь и закрыла глаза. – Пустыня кругом! Что толку, если мы пройдем еще чуть-чуть! Распакуй глобус, погляди, не поменялось ли в нем чего? Вдруг там прояснилось! К лучшему!
Усевшись рядом, он расстегнул молнию сумки, размотал спортивные штаны и взял в руки шар. Внутри по-прежнему клубился дым.
– Может, надо какое-нибудь заклинание произнести? – В голосе Ларисы зазвучали плаксивые нотки. – Что-нибудь вроде «сим-салабим ахалай-махалай», чтобы эта проклятущая штука заработала?
– Если бы я знал. – Павел Антонович потряс шар, подбросил, поймал и искренне захотел разбить его обо что-нибудь.
– В следующий раз, – Лариса приподнялась, дрожащими пальцами извлекая из кармана блузки пачку сигарет, – когда тебе приспичит покупать всякие сомнительные глобусы, не забудь потребовать инструкцию по эксплуатации!
Сдавив чудо-глобус обеими руками, Павел закричал в приступе отчаяния:
– Машины, дома, дороги где?! Где цивилизация, чертов ты апельсин?! – И с размаху отшвырнул его подальше.
– И зачем ты это сделал? – Лагутина проследила взглядом траекторию полета глобуса.
– Какой с него прок? Все равно не работает.
– Иди и принеси его! Это наша единственная надежда! Быстрее, пока он куда-нибудь не испарился! Нет, все-таки права была твоя мама, когда тебя Павлушей назвала!
– Лариса, я не хочу ругаться, я слишком устал, чтобы тратить последние силы на скандалы с тобой. Поверь, я уже десять раз успел пожалеть, что дал слабину и разоткровенничался с тобой на Мальвинии. Ты совершенно не тот человек, с которым это следовало бы делать. – Даже не думая двигаться с места, мужчина лег на спину и закрыл глаза.
Выругавшись, Лагутина сунула окурок в песок, поднялась и пошла за глобусом. Он лежал в песке метрах в четырех, шипел и светился дрожащим оранжевым светом.
– Паша! Быстро сюда! Глобус что-то исполняет!
– Что именно? – зевая, он еле поднялся и поплелся к Лагутиной.
– Не знаю! Светится со свистом! Повредился, наверное, от удара…
– Да ладно тебе повредился. Он же в песок упал, а не на асфальт. – Павел присел на корточки, разглядывая шар.
Из центра ударил тонкий луч и быстро закрутился, превращаясь в световой конус. Не зная, чего ожидать, Павел с Ларисой отскочили подальше. Тем временем конус распался на три насыщенных красных луча, и они стали медленно вращаться, словно что-то выискивали.