Все стихи 2016 года по алфавиту
Шрифт:
Первый, второй... миллионы камней.
Их имена забыты.
Третий, четвёртый... в огромной стене -
В той, где молчащий обычен.
Первый - с кайлом, охранник - второй,
Третий доносчик. Нервы
Тянет четвёртому плотный строй
Вышек второго с первым.
Страх и молчанье, молитвы, гимн
Новым уже миллионам.
Молятся, плача? Поставлены к ним -
Стенкам своих Вавилонов?
Мольба
Согласно одному варианту легенды, Пигмалион был наказан Афродитой любовью к статуе за нелюбовь к живым женщинам, а согласно другому - он просил у богини жену, такую же прекрасную, как статуя, которую он создал. На мой взгляд, он был наказан в обоих случаях.
И кость, и дерево, и мрамор,
И невмешательство богов
Да сохранят, что так прекрасно,
Бессловно в женщине нагой.
И звук, не созданный дыханьем,
Волшебней флейты пропоёт.
Он может стать всем тем, чем станет
В воображении моём.
Уж сколько их окаменело -
Оживших к пурпуру цариц...
Пока творил - любил, немея
От счастья - немоту творить.
Карай любовью, Афродита,
Дари супругу за любовь.
Не тронь, что так боготворимо -
Молчанье женщины нагой.
Мосты
Ни страны, ни погоста
Не хочу выбирать.
На Васильевский остров
Я приду умирать.
(И. Бродский)
Не смешались в насильном коктейле
Города, острова и мосты.
Если тело в земле Сан-Микеле,
То душой на Васильевском ты.
Не тебе Благовещенский ночью
Разведён - для судов во плоти.
Нет преграды поэту. Заочность -
Сон мостит
О завшивленных в Норинской, нарах,
О часах псалтырю-словарю,
О мосте безысходном Фонарном,
Где толкали тебя к фонарю,
О цепном пешеходном Почтамтском,
Разделявшим пропискою жертв
Разводным фиолетовым штампом
"ПМЖ".
К Сан-Микеле паромы швартуют
До вечерни, а после - провал.
Ты всё ходишь на мост Поцелуев
Бледно-синюю ночь целовать.
Моя
Что - даты? Даты - как солдаты
И пешки для календаря.
Всегда - вперёд, где будут взяты,
Но души жертвуют не зря.
И месяц - танковою ротой,
А год - пехотный батальон.
Всем консерваторам-уродам
Враждебен и опасен он.
По-взводны сутки-работяги,
Отвагой - пульс "сейчас" в груди.
Глупы окопы и овраги -
Часы на дне не победить.
Идут без окрика для стаи,
Но каждый знает свой манёвр.
Обложат веком, нарастая
И атакуя каждым днём.
Не переврать, не искалечить
Победу времени, пригнув -
Года нагрудно и заплечно
Спасают правду и страну.
Не тороплю, ничтожность взвесив,
На цацки-звания плюя.
Спасай же города и веси
Безвестной, армия моя.
Мы живём под собой
Мы живём, под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны...
(О. Мандельштам)
Мы за собой не чувствуем вины.
И злак не выбирает, где расти бы.
Рождённый зеком, избиратель выбыл,
На зоне корни зла освящены:
Единый Бог - едины кум и власть,
Едины люд и пуповина лона,
Аминь к псалмам-приказам на амвонах,
И всё тесней над ними купола.
Мы над собою чувствуем резак
Сакральный, вечный, сабельно занесен.
Течёт, густея, опиумность песен
По маковкам, как мутная слеза.
Поёшь ли ты и пляшешь на гробах,
Мила ли шее лона пуповина?
По капле выжимает половину,
Кто в зеркале узнал полураба.
Его стихам не душно в рюкзаках -
Не тем, в которых про духовность пишут,
Чем люди дышат; их вертеть, как дышло,
На ладан не задышится пока.