Все страхи мира
Шрифт:
— Когда мы обращаемся к ним с просьбами, они выполняют их, — резко бросил министр обороны Банкер. — Жаль, что вы так презрительно относитесь к военным, доктор Эллиот.
— Эту дискуссию мы перенесём на другой день, — заметил Фаулер. — Какая им польза от угрозы нам?
— Никакой, господин президент, — ответил Райан.
— Я согласен, — подал голос Брент Талбот.
— Я чувствовал бы себя в большей безопасности, если бы их баллистические ракеты «СС-18» были демонтированы, — выразил свою точку зрения Деннис Банкер, — но Райан прав.
— Мне потребуется оценка вероятности этого, — сказала Эллиот, — и как можно
— Мы немедленно возьмёмся за это, — пообещал Райан.
— Как идёт подготовка к мексиканской операции?
— Господин президент, подготовка закончена, и оперативники отправлены.
— Что это за операция? — удивился государственный секретарь.
— Думаю, Брент, тебе следует узнать все подробности. Райан, сообщите все, что нам нужно знать об операции и её задачах.
В течение нескольких минут Джек рассказал об истории дела и концепции предстоящей операции.
— Не могу поверить, что они пойдут на такой шаг, — это неслыханно, — покачал головой Талбот.
— Так вот почему ты отказываешься присутствовать на матче? — улыбнулся Банкер. — А вот я, Брент, верю этому. Насколько быстро можно получить расшифрованные записи разговоров на борту самолёта?
— Если исходить из предполагаемого времени прибытия в Вашингтон и времени на обработку материалов… скажем, в десять вечера.
— Тогда ты всё-таки успеваешь на матч, Боб, — сказал Банкер. Впервые в жизни Райан слышал, как к президенту обращались таким образом.
Фаулер покачал головой.
— Нет, я получу материалы в Кэмп-Дэвиде. Мне нужно хорошенько отдохнуть перед этой встречей. К тому же снегопад, только что охвативший Денвер, может продолжиться и в воскресенье. Тогда будет нелегко вернуться обратно в город, да и Секретная служба битых два часа объясняла, насколько сложно для меня присутствовать на футбольном матче, — имеется в виду, конечно, насколько это трудно для них самих.
— А ведь это будет такая интересная игра, — заметил Талбот.
— Как распределяются ставки? — поинтересовался Фаулер.
Господи! — мысленно воскликнул Райан.
— «Викинги» победят с разрывом в три очка, — ответил Банкер. — И я готов принять все ставки, которые вы сделаете.
— Мы решили лететь вместе, — сказал Талбот. — Моё единственное условие, чтобы за штурвалом не сидел Деннис.
— Ну вот, бросаете меня в холмах Мэриленда. Ничего не поделаешь, кому-то нужно заниматься государственными делами, — улыбнулся Фаулер. Улыбка у него была какой-то странной, заметил Райан. — Ну, вернёмся к делу. Значит, Райан, по-вашему, опасность нам не угрожает?
— Позвольте мне вернуться немного назад, сэр. Во-первых, я должен подчеркнуть, что сообщение Спинакера никак не подтверждено.
— Вы сказали, что ЦРУ считает его достоверным.
— По общему мнению, это сообщение скорее всего соответствует истине. Мы уже прилагаем все силы, чтобы проверить его точность. В этом весь смысл сказанного мной раньше.
— О'кей, — произнёс Фаулер. — Если сообщение не подтвердится, нам не о чём беспокоиться, верно?
— Да, господин президент.
— Если подтвердится?
— В этом случае существует риск политического шантажа внутри Советского Союза, и в худшем случае — гражданская война с применением ядерного оружия.
— Не скажу, что это хорошая новость — а как относительно опасности для нас?
— Прямая угроза маловероятна.
Фаулер
— Да, по-моему, в этом есть смысл. Но мне всё-таки нужна надёжная, по-настоящему надёжная оценка ситуации, и как можно быстрее.
— Да, сэр. Поверьте мне, господин президент, мы изучаем каждый аспект возникшей ситуации.
— Спасибо, доктор Райан. Хороший доклад.
Джек встал и направился к выходу. Теперь, когда от него избавились, отношения стали более цивилизованными.
Рынки возникли сами по себе, главным образом в восточной части Берлина. Советские военные, никогда прежде не вкушавшие свободы, вдруг оказались в объединённом западном городе, и каждый из них получил возможность просто уйти и исчезнуть. Самым поразительным оказалось то, что такой возможностью воспользовались очень немногие и одной из причин была доступность рынков на открытом воздухе. Советские военные были приятно удивлены стремлением немцев, американцев и огромного числа граждан других государств приобрести памятные вещи о Красной Армии — ремни, меховые шапки, сапоги, целиком мундиры, разные мелочи, — и эти идиоты платили за все валютой, настоящей валютой — долларами, фунтами стерлингов, немецкими марками, ценность которых внутри Советского Союза выросла в десятки раз. Более разборчивые клиенты покупали такой крупный товар, как, например, танк Т-80, однако для этого требовалось участие в сделке командира полка, который списывал его в своих отчётах как случайно погибший при пожаре. За это полковник получал «мерседес» марки 560SEL и ещё кучу денег в дополнение к своему пенсионному фонду. Западные спецслужбы к этому времени приобрели все, что им хотелось, и предоставили рынки туристам и любителям; они пришли к выводу, что советские власти не препятствовали рыночному бизнесу по той простой причине, что от него в страну поступало большое количество твёрдой валюты и по самой дешёвой цене. Европейцы платили, как правило, в десять, а то и более раз выше стоимости производства тех товаров, которые они покупали. Такой начальный капитал, по мнению русских, ещё принесёт немалую пользу, когда солдаты закончат свою обязательную воинскую службу.
Эрвин Кейтель подошёл к одному из советских солдат, судя по нашивкам старшему сержанту.
— Здравствуйте, — сказал он по-немецки.
— Nicht spreche, — ответил русский. — Инглиш?
— Говорите по-английски, да?
— Да, — утвердительно кивнул русский.
— Десять мундиров. — Кейтель поднял обе руки с растопыренными пальцами, чтобы не возникло путаницы в числе.
— Десять?
— Да, десять, все большого размера, на меня, — сказал Кейтель. Он мог без труда говорить на безупречном русском языке, но это могло бы вызвать подозрение. — Мундиры полковников, все десять мундиры полковников, о'кей?
— Полковник — да. Командир полка, да? Вот здесь три звезды? — сержант показал на плечо.
— Да, — кивнул Кейтель. — Должны быть мундиры танкистов, танк, понятно?
— Зачем вы хотите? — спросил сержант, главным образом, чтобы проявить вежливость. Он был танкистом, и достать соответствующие мундиры не составляло для него проблемы.
— Снимаем кино — телевизионное кино.
— Телевидение? — сразу зажглись глаза у сержанта. — Сапоги, ремни?
— Да.
Сержант оглянулся по сторонам и спросил тихим голосом: