Все страхи мира
Шрифт:
— Вы знакомы с основными пунктами нашего предложения? — начал Адлер.
— Si. Должен заметить, что мне оно кажется очень интересным. Разумеется, вы знаете, что святой отец высказывал нечто подобное несколько лет назад.
Райан с удивлением посмотрел на кардинала. Он не знал этого.
— Когда я впервые услышал об этой идее, то составил доклад, в котором подчеркнул её достоинства, — заметил Адлер. — Слабой стороной является неспособность обеспечить безопасность, однако теперь, после войны в Персидском заливе и поражения Ирака, у нас появилась такая возможность. Кроме того, вы понимаете, разумеется, что наше предложение не совсем…
— Мы согласны с вашим предложением, — прервал его Д'Антонио, по-королевски махнув рукой с дымящейся сигарой. — Неужели возможна иная позиция?
— Именно это, ваше преосвященство,
— Вы увидите, какую гибкость мы готовы проявить, пока между активными участниками процесса сохраняется добрая воля. Если все стороны находятся в равном положении, мы согласны с этим предложением полностью и безоговорочно. — Старые выцветшие глаза сверкнули. — Но вы уверены, что можете гарантировать равенство для всех сторон?
— Мы уверены в этом, — серьёзно ответил Адлер.
— И мне так кажется — в противном случае все мы всего лишь шарлатаны. Как отнесётся к этому Советский Союз?
— Они не станут вмешиваться. Более того, мы рассчитываем на их поддержку. Впрочем, с теми трудностями, которые они испытывают…
— Да, вы правы. Они только выиграют от стабилизации обстановки в регионе, от расширения рынков и укрепления доброй воли в мире.
Поразительно, думал Райан. Просто невероятно, как обыденно восприняли люди изменения в мире. Словно их ожидали. Но это не так. Они были внезапными для всех. Если бы кто-то предсказал нечто похожее десять лет назад, его сочли бы ненормальным.
— Совершенно верно. — Заместитель государственного секретаря поставил чашку на стол. — Теперь, что касается сообщения… Ещё один широкий взмах сигарой.
— Разумеется, вы хотите, чтобы выступил святой отец.
— Вы читаете мои мысли, — заметил Адлер.
— Просто я ещё не выжил из ума, — ответил кардинал. — Как вы относитесь к тому, чтобы что-то просочилось в прессе?
— Нам бы не хотелось этого.
— Для нас это просто, но у вас? Кто посвящён в эти события?
— Очень немногие, — впервые открыл рот Райан. — И пока все идёт хорошо.
— Но на следующем этапе? — Д'Антонио не был посвящён в то, каким будет следующий этап, хотя это было очевидно.
— Могут возникнуть затруднения, — осторожно заметил Райан. — Посмотрим, как будут развиваться события.
— Мы со святым отцом будем молиться за успех этого предприятия.
— Может быть, на этот раз ваши молитвы возымеют действие, — сказал Адлер.
Ещё через пятьдесят минут VC-20B взлетел с аэродрома и начал набирать высоту, затем повернул на юго-восток, пересекая Италию на пути к очередному месту назначения.
— Бог мой, как стремительно развиваются события, — заметил Райан, когда погас сигнал, предупреждающий о необходимости застегнуть ремни и воздержаться от курения. Свой ремень он, разумеется, не расстёгивал. Адлер закурил сигарету и выдохнул дым в сторону иллюминатора.
— Джек, в делах такого рода нужно или делать все как можно быстрее — или дело срывается. — Он повернулся к Райану, и на его лице появилась улыбка. — Такое случается редко, но всё-таки случается.
Стюард — на этот раз мужчина — подошёл к ним и вручил распечатку документов, только что принятых телефаксом самолёта.
— Что это? — недовольно заметил Райан. — Что такое?
Не все жители Вашингтона имеют время читать газеты — по крайней мере не все газеты. Для сотрудников правительственных агентств, которым нужно следить за тем, что пишет пресса, готовится краткое изложение наиболее интересных статей в виде бюллетеня, рассчитанного на внутреннее потребление и называющегося «Ранняя птичка». Утренние выпуски всех основных американских газет доставляются в Вашингтон первыми же рейсами авиакомпаний, и ещё до рассвета их просматривают и извлекают ту информацию, которая имеет отношение к правительству. Такие материалы вырезают, снимают ксерокопии и рассылают в тысячи организаций, где сотрудники повторяют этот процесс и выбирают те статьи, что представляют особый интерес для их руководителей. Подобный процесс особенно сложен в Белом доме, сотрудники которого по роду своей работы интересуются всем.
Доктор Элизабет Эллиот занимала должность специального помощника президента по национальной безопасности. Её непосредственным
В настоящее время работа в Белом доме была легче, чем у их предшественников всего несколько лет назад — по крайней мере в сфере национальной безопасности. Президент Фаулер не требовал, чтобы с самого утра его информировали по этим вопросам. Ситуация в мире стала намного спокойнее, чем раньше, и президенту основное внимание приходилось уделять внутриполитическим вопросам. Информацию по положению в стране можно было получить из утренних телевизионных новостей — Фаулер так и делал, наблюдая одновременно за экранами двух и более телевизоров. Это некогда приводило в ярость его жену и ставило в тупик помощников. В результате доктор Олден приезжал в Белый дом только часов в восемь или даже чуть позже, получал необходимую информацию и после этого, в половине десятого, докладывал президенту. Фаулер не любил выслушивать информацию от сотрудников ЦРУ. Таким образом, Элизабет была вынуждена приезжать в Белый дом сразу после шести утра, знакомиться с депешами, читать поступившую информацию, выслушивать дежурных офицеров ЦРУ (ей они тоже не нравились), а также их коллег из Госдепа и Министерства обороны. Ей также приходилось просматривать «Раннюю птичку» и помечать наиболее интересные места для босса, почтенного доктора Чарлза Олдена.
Подумать только, возмущалась она, приходится выполнять обязанности самой рядовой секретарши с куриными мозгами!
По её мнению, Олден был человеком, полным противоречий. Либерал, преследующий жёсткую линию, бабник, отстаивающий права женщин, добрый и отзывчивый мужчина, получающий, по-видимому, удовольствие от того, что может распоряжаться ею. Элизабет не принимала во внимание его достоинств: Олден был, вне всякого сомнения, проницательным наблюдателем, обладающим поразительным даром предвидения, автором двенадцати книг, каждая из которых являлась содержательной и заглядывала далеко вперёд. Все это не имело значения. Он занимал должность, предназначенную для неё. Ещё в то время, когда Фаулер был всего лишь кандидатом без особых шансов на успех в президентской гонке, ей обещали пост помощника по национальной безопасности. Компромисс, в результате которого Олден оказался в своём кабинете в Западном крыле Белого дома, а она — в подвале, был всего лишь одним из многих политических манёвров, которыми пользуются политики, чтобы нарушить данное ими слово и затем наспех извиниться. Вице-президент поставил условием назначение своего сторонника на пост помощника по национальной безопасности — и добился своего. В результате один из его людей оказался в кабинете на главном этаже, а Лиз посадили в эту самую престижную из темниц. В качестве благодарности вице-президент стал одним из видных членов команды Фаулера и приложил массу усилий во время предвыборной компании, что, по мнению многих, и склонило чашу весов в пользу президента. Вице-президент сумел убедить Калифорнию голосовать за Фаулера, а без Калифорнии Дж. Роберт Фаулер все ещё занимал бы пост губернатора Огайо. И теперь Элизабет сидела в крошечном кабинете размером двенадцать на пятнадцать футов в подвале Белого дома, исполняя обязанности то ли секретаря, то ли помощника этого проклятого йельца, который раз в месяц выступал по телевидению и водил дружбу с главами государств, тогда как она была чем-то вроде его фрейлины.