Все своими руками! Хозяйственные будни оруженосца
Шрифт:
Я, выдохнув, бросилась спасать положение. Должно получиться. Должно. Ну не может все это быть зря.
— Девочка моя! — орал Хлодвиг мне вслед. — Девочка моя, если вы его выпнете, нас уже ничто не спасет! Ничто!
— Доверьтесь мне! — завопила я уже почти от ворот. — Хлодвиг! Просто доверьтесь мне! Ведите Хьюберта!..
Я просочилась в щель, стаскивая с себя котомку. Теперь главное — найти короля. Или его сестру. Хотя нет, лучше советников. Тех, кто сообразит, что драконья чешуя всяко ценнее, чем вон то сокровище, которое сейчас чахнет над своими сундуками и очень не хочет жениться. Ваше высочество, ну какой
Именно эту мысль я проталкивала в головы всем мало-мальски значимым людям, к которым мне удалось пробиться. Но не начинать же с короля, а то появись я перед его величеством, вся такая благоухающая, моя голова могла с плеч покатиться. Физиономия Ликс, конечно, мало годилась для специального выражения лица — мол, я вас внимательно слушаю, конечно, но и вы меня также выслушайте. Сложно все же стоять на своем и отстаивать точку зрения, когда ты всего лишь оруженосец. Но, что удивительно, у Хьюберта и правда оказалась весьма специфическая репутация — его, как ни странно, любили. Ну или хотя бы не плевали ему в спину.
Видимо, как член рыцарского и не только общества, он в принципе хорошо мимикрировал и вместе с тем все равно оставался чуть в стороне от серой массы. То есть то, что он в рясу переодевался и священника из себя корчил, это вообще цветочки. С рыцарями и королем он был гордым витязем, мог и речь красивую вывернуть, и беседу про дам-с поддержать. С финансами был неуклюж, казначеев боялся, но никогда вместе с тем не попадался на аферах или отъеме имущества, которое ему не принадлежало. Ну или просто тащил меньше, чем другие, за что его местный финансист мог даже и похвалить.
Отличный же экземпляр мне попался в рыцари, вот правда, и жнец, и швец, и мечом помахать способен. А значит… Тут я даже руки потерла и заухмылялась, да так, что от меня шарахнулись какие-то люди разбойничьей внешности. А значило это, что Хьюберт так же легко станет и хлебопашцем, и древорубом, в общем, не отделается. Тоже мне, великий комбинатор! Вот только от свадьбы отделаться не смог. Нечего было корчить из себя романтического героя! Был бы как все рыцари — с капустой в бороде, так авось бы сестра короля и не заприметила.
— Так а что вы от меня хотите? — вздыхал очередной заговоренный и полупридушенный мной господин. Отворачиваться от себя я не давала, так что мне проще было дать, что я хочу, чем продолжать со мной разговор.
— Вы же понимаете, какие здесь траты могут быть? — продолжала напирать я. — Дракона вы не выведете, застроить земли невозможно, потому что новые объекты привлекут внимание этой крылатой гадины и будут уничтожены. А после того, как уберете некроса, так и вовсе край придет в упадок. Исчезнут коровы, дракон разозлится и все здесь сделает непригодным для жизни, а то и вовсе полетит искать где еще поживы…
— Да все ясно с этим регионом, — вздыхал королевский казначей, он как раз дрожащими руками доставал из сундука королевские драгоценности. Надо же невесте выглядеть соответствующе. Пусть жениха еще не выцарапали и не отмыли, но это ничего не меняло. — Это еще при моем деде было понятно, но уж больно ее высочество доцарапала до печенок его величество своей свадьбой. А еще некрос… да…
— А что с некросом? Он лежит себе в замке и никого не трогает, даже не
— Детская травма, — шепнул, оглядываясь, казначей. — Говорят, что много лет назад на тогда еще принца какой-то некрос покусился… Но мой отец имел свое мнение, что некрос просто спал, а его величество принял его за труп, ну а некрос взял и вдруг глаза открыл, еще и слова нелицеприятные сказал. Потому что его величество имел смелость ковырять пальцем в его глазнице…
— Все так и было?!
— Не было, конечно, и мой отец отправился на плаху, естественно, за растрату. И даже если его величество согласится на твое предложение, ее высочество… — безразлично пожал плечами казначей и уже собрался уходить, но я вцепилась в рукав его куртки.
— А можно мне с ее высочеством поговорить о своем, о женском?
Вот так я проскользнула в «комнату» невесты, на самом деле это был угол в шатре. Сестра короля на меня посмотрела так, как будто я ее место занять решила! Хотя… а что, да, решила, Хьюберт мне как-то больше нужен, мне этот замок уже по душе пришелся. Впрочем, стоять и молчать было глупо, так что зашла я с козырей:
— Ну зачем тебе он нужен? Ну кроме галочки?.. Он же ест много, пьет и храпит. Поговорить с ним, может, и есть о чем, но готовься слушать все время, он же слова сказать не даст по собственной воле. Проснешься в одно утро — а кровать пуста, потому что позвал его рыцарский долг или как там очередная пирушка будет называться…
— Да что ты понимаешь?! Думаешь, так просто найти любовника, когда ты — ее высочество? — фыркнула дама. — А Хью, он милый и моется! И одежду меняет! Если он так…
— Э?.. — и тут я поняла, что да, одежды у Хьюберта больше чем у меня, всегда запасная рубаха. Даже специальная расчесочка для бородки есть. Черт, Хьюберт, не мог ты быть большим неряхой, а?
— Но это же не значит, что на нем жениться… то есть за него замуж выходить надо! — всплеснула я руками и пошла ва-банк: — А если я скажу, что мы можем договориться?..
Никогда толком не умела давать взятки, но тут уж пришлось раскошелиться. И когда взъерошенный, но все-таки при доспехе и в шлеме Хьюберт выполз из укрытия, сцена уже была готова. За сценой маячил Хлодвиг.
— Наш рыцарь, доблестный и смелый муж, Хьюберт Захария Ртишвельский, — громогласно объявил король, красивым жестом подманив Хьюберта к себе, тот дернулся, но убежать не посмел, даже приосанился. Только глаза у него стали совсем круглыми, когда он сначала унюхал, а потом увидел меня. Но король продолжал: — Совершил невозможное!..
М-да, это я как раз совершила невозможное. И это вовсе не о моем спасении от дракона или добычи его шкуры шла речь, а о том, как я торговалась с королем. Уж вот где начинка отличалась от обертки. Хотя стало понятно, отчего король так Хьюберту благоволит. Рыбак рыбака, как говорится. В общем, торговался его величество так, как будто мы на базаре где-то в Каире, то есть до последней чешуйки. В ход пошли и угрозы, и моральные страдания, и выпученные глаза, и шараханье о стол кулаком, и даже жалобы на растрату, бедность и почесуху. Как будто это меня могло остановить?! Просто мне-то отступать было некуда, я заявила, что шкуры у меня гораздо больше, чем ее в реальности было. Так что в итоге все равно сошлись на том количестве, которое я принесла. Ну, может, я себе кусочек крошечный оставила… так, на память.