Все связано
Шрифт:
Только сейчас я обращаю внимание на ее наряд. Черная мини юбка, черные сапоги до колена на высоком каблуке, и сверкающий яркий топ, который не оставляет места для воображения.
Сногсшибательна.
Я обхожу вокруг нее, как хищник, который ходит кругами вокруг своего лакомства.
— Нет, но глядя на твой наряд, я сам задумываюсь нанять для тебя кучу телохранителей. — Я показываю пальцем на розовую, расшитую блестками корону на ее голове. На ней написано Будущая Невеста. — Это твой охранник.
Она
— Тебе нравится, правда?
Я хочу превратить это в игру. Посмотреть, как долго Кейт сможет держать эту корону на голове, пока я буду делать с ней вещи, которые не выразить словами.
— Очень.
— Ди-Ди ее сделала для меня.
Я пожимаю плечами.
— Даже сломанные часы правильно показывают время два раза в день.
Сами сломанные часы начинают орать.
— Так, дамы — прибыла наша тачка!
Мэтью собирает наш выигрыш. Я держу Кейт за руку, когда мы вместе идем через казино. Мэтью и Долорес шутливо о чем-то спорят, когда мы подходим к лобби.
— Я не собираюсь извиняться, — говорит он ей дразнящим тоном.
— Хорошо. Помни об этом, когда в следующий раз ты будешь в настроении поиграть в фотографа и обнаженную модель — а я скажу тебе послать к черту твою камеру.
— Я… я все равно не буду извиняться.
Знаю ли я, о чем они спорят? Нет. Хочу ли я узнать? Не совсем.
Мы выходим на улицу через передний выход из отеля. У тротуара припаркован огромный розовый лимузин. Это как здоровенный Пепто-Бисмол [15] на колесах. Внутри пульсирует неоновый свет, а на крыше вращаются сверкающие лампочки.
15
Лекарственное средство в ярко-розовом пузырьке.
Я смотрю на Ди-Ди.
— Розовый лимузин? Слишком уж броско.
Она гордо улыбается.
— Это Вегас, малыш — броско — это по-королевски. Нам надо жить здесь на пенсии.
С этим словами она целует Мэтью и начинает удаляться. Не успев сделать и пары шагов, он хватает ее, притягивает к себе и долго, с грубостью, целует ее. Пока она немного ошеломлена, Мэтью улыбается и отправляет ее к лимузину. Эрин машет рукой и следует за ней.
Я кладу свои руки на плечи Кейт, чтобы быть уверенным, что она вся во внимании.
— Не разрешай никому покупать тебе выпивку. А судя по тому, как ты одета, тебя точно попытаются напоить.
Она улыбается.
— Хорошо.
— И не оставляй без присмотра свою выпивку. Кто-нибудь может туда чего-нибудь подмешать, пока ты не видишь.
Да — такое бывает. Когда вы много времени проводили в баре, вы имеете четкое представление о том, как жесток мир — и люди в нем — тоже.
— Есть, папочка.
Я корчу лицо.
— Не называй меня так.
Когда дело касается секса, мне это не нравится. Более того. Вся это фигня, типа «Кто твой папочка?» ломает весь кайф. Это странно — заставляет думать меня о Джеймсе, или о моем отце, и в любом случае… никакого
— Дрю, я не какая-нибудь двадцатилетка, которая впервые отправляется в бар. Я могу справиться сама.
К разговору присоединяется моя сестра.
— А если она и не справится — там буду я.
Александра достает из своей большой кожаной сумки различные виды оружия.
— У меня есть газовый балончик, перцовый балончик, строго запрещенный электрошокер, и если все это не поможет… — она вытаскивает десятисантиметровый металлический жезл, который легким движением может достигать размера полицейской дубинки — с шипами на конце. — Я называю это яйцерезкой. Теперь тебе лучше?
Я киваю.
— Да, намного.
— Хорошо.
Она тихонько говорит что-то Стивену, потом Александра тоже забирается в лимузин. Я обнимаю Кейт, пытаясь запомнить это чувство. Ее голова лежит у меня на груди, и она дает мне обещание:
— Увидимся через несколько часов.
Я шучу.
— Никогда не поздно сбежать отсюда. Они нас никогда не смогут догнать.
Она хихикает. Потом поднимает голову и прижимается ко мне губами в мягком поцелуе. Потом бормочет:
— Я тебя люблю.
Я отклоняюсь назад и провожу пальцами по линии ее скул.
— А я всегда буду любить тебя больше.
Она улыбается в последний раз и исчезает в недрах жуткого лимузина.
Глава 11
Когда автомобиль с девочками уезжает, Мэтью говорит:
— Нам туда, парни.
Он показывает большим пальцем в сторону черного, блестящего, вытянутого лимузина, припаркованного в конце квартала.
Когда мы идем к нему, я спрашиваю Стивена:
— Ты или Александра разобрались со своим дерьмом?
— Э… еще нет. Но ее поведение определенно стало лучше. Я на самом деле никогда не волновался. Твоя сестра любит устраивать спектакли, но все мы знаем, кто на самом деле главный.
Да уж, это моя сестра.
Он бьет себя в грудь.
— Я — мужик.
У меня не хватает духу сказать Стивену, как он заблуждается, поэтому я просто хлопаю его по спине и говорю:
— Да, Стивен. Ты — мужик.
Наша первая остановка в Карневино, самом лучшем мясном ресторане Лас-Вегаса, где мы побаловали себя отменным ужином и первоклассным красным вином. Атмосфера была удивительной — высокие потолки, на полу Итальянский мрамор, антикварная мебель. Потом мы отправились в Гавана Клаб — элитный, старомодный бар, где курят сигары.
Именно здесь мы сейчас и находимся. Видите нас? Как мы сидим на мягких кожаных креслах в той маленькой приватной комнате. Скрученная вручную сигара в одной руке, и стакан с искрящейся янтарной жидкостью — в другой, а над головой кружит сильно душистый дым.
Уоррен закашливается в третий раз.
Я предупреждаю его.
— Хватит затягиваться.
— Ничего не могу поделать, — говорит он отрывисто. — Затяжка — это как рефлекс.
— Тебе лучше что-то «поделать» или вскоре из тебя вылетят легкие.