Всё та же я
Шрифт:
Бихевиорист для домашних животных. Крошечная, похожая на птичку японочка появилась в пятницу в десять утра. Битый час она наблюдала за Феликсом издалека, потом обследовала его еду, его поддон, места, где он спал, расспросила Иларию о его поведении, сделала рекомендации по поводу игрушек, проверила высоту и прочность шеста, о который Феликс драл когти. Все то время, что японская дама была здесь, Феликс ее игнорировал, более того, он с оскорбительным энтузиазмом принялся демонстративно вылизывать у себя под хвостом.
Бригада по доставке продовольственных товаров приходила
И это не считая маникюрши, дерматолога, учителя музыки, автомеханика, рабочего, который обслуживал здание; он менял перегоревшие лампочки и отлаживал кондиционеры. Стройная, как тростинка, рыжеволосая дама приносила огромные пакеты из магазинов «Бергдорф Гудман» или «Сакс Пятая авеню». Она буравила взглядом все, что примеряла Агнес, заявляя: «Нет. Нет. Нет. Ой, дорогая, просто идеально. Что ж, очень мило. Может, вы будете носить это с той маленькой сумочкой „Прада“, которую я показала вам на прошлой неделе? Ну а теперь, что мы будем делать с этим платьем для торжественного вечера?»
А еще были: виноторговец; человек, развешивавший картины; женщина, которая чистила шторы, и мужчина, который натирал паркетные полы в главной гостиной какой-то похожей на газонокосилку штуковиной, ну и остальные – так, по мелочам. Мало-помалу я привыкла видеть вокруг себя незнакомых людей. За первые две недели, похоже, не было и дня, чтобы в квартире находилось одновременно меньше пяти человек.
Одним словом, не дом, а лишь одно название. Для меня, Натана, Иларии и безразмерной команды наемных работников, служащих и прихлебателей, которые толклись здесь от зари до темна, апартаменты эти были скорее рабочим местом. Иногда после ужина процессия одетых в костюмы коллег мистера Гупника шествовала в его кабинет, а примерно час спустя появлялись, бормоча что-то о звонках в Вашингтон, округ Колумбия, или в Токио. Мистер Гупник, казалось, работал двадцать четыре часа в сутки, если не считать того времени, что проводил с Натаном.
Иногда я провожала глазами Агнес, которая посреди дня закрывала за собой дверь гардеробной комнаты – предположительно единственного места, где она могла уединиться, – и задавала себе вопрос: а была ли эта квартира хоть когда-нибудь просто домом?
Вот потому-то, решила я, они и исчезают на время уик-энда. Хотя, конечно, и в загородном доме, по идее, должна быть прислуга.
– Не-а. Это единственный случай, когда ей удалось настоять на своем, – ответил на мой вопрос Натан. – Она велела отдать загородную резиденцию его бывшей жене. И уговорила умерить амбиции и купить взамен что-нибудь попроще: скромный домик на побережье. Три спальни. Одна ванная. И никакого обслуживающего персонала. – Натан покачал головой. – А следовательно, никакой Таб. Агнес далеко не дура.
– Привет!
Сэм был в форменной одежде. Сделав в уме кое-какие прикидки, я поняла, что он только что вернулся после дежурства. Он взъерошил волосы и наклонился к экрану, желая разглядеть меня получше. И как всегда во время наших разговоров после моего отъезда, внутренний голос начал меня донимать: «Зачем ты уехала на другой континент от этого человека?!»
– Ты что, только что пришел?
– Да, – вздохнул Сэм. – Не самый лучший день
– Почему?
– Донна уволилась.
Я не могла скрыть потрясения. Донна – прямолинейная, забавная, невозмутимая – и Сэм были точно инь и ян, она служила ему якорем, голосом разума. Невозможно было представить их друг без друга.
– Что? Почему?
– У ее отца рак. Прогрессирующий. Неоперабельный. Она хочет ухаживать за отцом.
– Боже мой! Бедная Донна! Бедный отец Донны!
– Да. Тяжелая история. А теперь придется ждать и смотреть, кого мне дадут в напарники. Не думаю, что дадут новичка. Ну ты понимаешь, из-за всех моих дисциплинарных взысканий. Полагаю, это будет кто-нибудь с другого участка.
Со времени нашего знакомства Сэма уже дважды разбирали на дисциплинарной комиссии. По крайней мере одно нарушение он совершил из-за меня, и я невольно почувствовала укол совести.
– Тебе будет ее не хватать.
– Ага. – Выглядел Сэм не лучшим образом, и мне захотелось просунуть руку в экран, чтобы обнять Сэма. – Она меня спасла.
Сэм не отличался склонностью к пафосным заявлениям, и эти три слова пронзили мне сердце. Я как сейчас помню ту страшную ночь: Сэм, истекающий кровью после огнестрельного ранения на полу «скорой», и спокойная, собранная Донна, отдающая мне отрывистые приказания. Именно она держала в своих руках до приезда врачей тонкую нить его жизни. Помню кислый, металлический привкус страха во рту и отвратительное ощущение теплой крови на ладонях. Я содрогнулась, отгоняя от себя этот образ. Я не хотела, чтобы Сэму подставлял плечо кто-то другой. Они с Донной были командой. И оба знали, что напарник их не подведет. Хотя вечно подкалывали друг друга.
– А когда она увольняется?
– На следующей неделе. Ее освободили от обязательной отработки с учетом семейных обстоятельств, – вздохнул Сэм. – Ну ладно, теперь давай о хорошем. Твоя мама пригласила меня в воскресенье на ланч. Вроде бы собирается приготовить ростбиф с гарниром. Ой, и твоя сестра попросила меня заглянуть к ней домой. Только не надо на меня так смотреть! Она хотела, чтобы я помог ей слить батареи.
– Ну, началось. Ты реально попал. Моя семья поймает тебя, как венерина мухоловка.
– Как-то странно идти туда без тебя.
– Может, мне стоит вернуться домой? – (Он попытался улыбнуться, но не смог.) – Что?
– Ничего.
– Давай говори.
– Я не знаю… У меня такое чувство, будто я потерял сразу двух любимых женщин.
В горле внезапно встал ком. Между нами повис призрак третьей женщины, которую он потерял, – его сестры, умершей от рака два года назад.
– Сэм, ты не должен…
– Не обращай внимания. Некрасиво с моей стороны.
– Я по-прежнему вся твоя. А разлука – это ненадолго.
– Не думал, что мне будет так тяжело, – устало вздохнул Сэм.
– Теперь я даже не знаю, радоваться мне или огорчаться.
– Ладно, со мной все будет в порядке. Просто не самый удачный день.
Секунду-другую я наблюдала за Сэмом, после чего заявила:
– Вот такой план. Сперва ты идешь и кормишь кур, потому что это действует на тебя успокаивающе. Природа всегда действует умиротворяюще и все такое.
Сэм немного приободрился:
– Ну а потом?
– Ты приготовишь себе свой нереально вкусный соус болоньезе. Тот, что занимает кучу времени: с вином, беконом и прочим. Потому что невозможно чувствовать себя паршиво после роскошных спагетти с соусом болоньезе.