Все темные создания
Шрифт:
Мои руки дрожат, когда я отбрасываю волосы с лица, выпрямляюсь и оглядываюсь. Никого, кажется, нет, и я не задерживаюсь, чтобы испытывать судьбу. Быстро ухожу оттуда и возвращаюсь в свои покои.
Выпиваю бокал самого крепкого напитка, что нахожу, чищу зубы и принимаю ванну, которая оказывается слишком короткой и не снимает напряжения, словно въевшегося в мою кожу.
Поэтому я принимаю решение. Выхожу, вытираюсь и одеваюсь, собирая все остатки решимости и силы, и захожу в покои
Перехожу через гостиную и вхожу в спальню.
Капитан лежит на кровати, уставившись в потолок. Как только он меня видит, сразу поднимается.
Я глубоко вдыхаю.
Я не знаю, как это пережить. Я не знаю, как он отреагирует, и не знаю, как отреагирую я. В который раз, как и почти всегда с Кирианом, я понятия не имею, что произойдёт дальше.
Он медленно приближается ко мне.
Он всё ещё в одежде, но снял жилет, оставив только белую рубашку с чуть расстёгнутым воротом, которая, если бы не жар от камина, не согрела бы его.
Его тёмные волосы слегка взъерошены, на концах немного вьются, непослушные, а в его взгляде спокойствие, неуместное в этой ситуации.
— С каких пор ты знаешь? — спрашиваю я напряжённо.
— О чём именно ты говоришь?
Он проходит мимо, сохраняя безопасное расстояние, внимательно наблюдая за мной. Я представляю, как он проверяет, нет ли у меня оружия или признаков опасности; но у меня ничего нет. Я даже не додумалась вооружиться.
И это только ещё одно доказательство моего сумасшествия.
— С каких пор ты знаешь, что я не Лира? — шепчу почти беззвучно.
Произнести это вслух оказалось гораздо страннее, чем я ожидала. Я — Лира. Я всегда была Лирой… или, по крайней мере, так меня учили в Ордене.
Кириан безразлично пожимает плечами. Его движения заставляют меня следить за ним, поворачивать голову, чтобы видеть, куда он идёт, словно волк, выслеживающий свою жертву.
— Трудно сказать точно.
Он улыбается и врёт.
Не важно. У меня есть ещё вопросы, которые я хочу задать.
— Кто-нибудь ещё знает?
— Возможно.
— Кто?
— Чтобы ты могла его убить и избавиться от него?
— Неужели ты думаешь, что, если бы хотела убить тебя, уже бы этого не сделала? Я держала кинжал у твоего горла, — шепчу я.
Мой взгляд невольно скользит к его шее. Я без труда замечаю след от пореза. Холодок пробегает по спине, когда я вспоминаю, что его смерть была реальной возможностью.
— Почему же ты этого не сделала? — хочет знать он.
Он останавливается.
— А почему ты не убил меня? — спрашиваю я.
Кириан делает шаг вперёд, и я сохраняю твёрдость, ожидая его ответа. На его губах появляется лёгкая улыбка.
— Вопросы… сколько вопросов, — бормочет
— И всё же ты не отвечаешь ни на один из них, — замечаю я.
— Ты тоже, — улыбается он, не отрывая руку от моего лица.
Я задерживаю дыхание, представляя, как эти пальцы скользят по моим плечам, груди, к центру моего живота, а потом…
Я отстраняюсь и делаю шаг назад.
— Скажи мне, почему ты не убил меня, Кириан. Это не имеет смысла. Если ты знаешь, что я не она, если ты знал это давно, почему я всё ещё свободна и жива?
Кириан потирает подбородок, задумчиво отводя взгляд, словно обдумывая ответ, который он собирается мне дать.
— У меня есть свои причины, — наконец отвечает он.
— Какие? Думаю, я заслуживаю знать, почему я всё ещё жива.
— Не думаю, что сейчас подходящее время говорить об этом, — отвечает он. — Ты сможешь требовать честности, когда сама будешь её проявлять.
В груди у меня начинает расти чувство, похожее на угрызение совести. Это странное ощущение, особенно когда тебя всю жизнь учили, что не должно его быть.
— Итак, что теперь? — спрашиваю я, чувствуя беспомощность.
— Теперь мы будем ждать, пока изготовят золотой гребень для Ламии, а затем попросим её разорвать наш договор с Тартало.
Я глубоко вдыхаю, но мне всё равно кажется, что воздуха не хватает.
— Нирида знает, что я не Лира?
Кириан наклоняет голову, чуть нахмурившись.
— Нет. Она не знает.
Я киваю, благодарная за ответ, который кажется мне искренним.
— Ты не собираешься рассказать мне ничего больше, правда? — уточняю я.
— Пока нет, — отвечает он с лёгкой жесткостью.
Я чувствую себя потерянной и слишком взволнованной, чтобы найти разумный способ справиться со всем этим. Поэтому я просто делаю вдох, прохожу мимо него и направляюсь к выходу.
— Ты не скажешь мне, кто ты? — спрашивает он.
В его голосе слышится печаль, глубокая тоска, которая заставляет меня вздрогнуть и которую я не до конца понимаю. Почему это боль, а не ненависть?
— Меня зовут Лира, и я была ею последние десять лет своей жизни.
Он долго смотрит на меня, словно пытается понять.
— Сколько тебе лет?
— Столько же, сколько было бы ей сейчас.
— Вы практически одинаковы, — бормочет он, и я слышу в его тоне ту же тревогу, что гложет и меня.
Я вижу его таким же потерянным и одиноким. Я вижу его грустным, потрясённым. Я вижу его человность…
Я поворачиваюсь к нему.
— Практически? — переспрашиваю.
— Вы очень разные.