Все точки над ё...?
Шрифт:
— Хорошо. Найдём глухое местечко. А ты, Май, со мной в Волчановку прогуляться не желаешь? Ты как, Варь, отпустишь его?
— Тайны? — зловещим шёпотом поинтересовалась я.
— Ну что ты, — бодро заверил меня Рыська, — какие тайны. Ты тоже можешь идти с нами.
— Дел дома полно. Эх…
— Так я Джинни позову, она тебе поможет.
— Зови! — обрадовалась я.
— Надо Таврина предупредить, — опомнился муж, — а то ведь он считает, что с Вибровым покончено, — он на-брал номер на сотовом. —
— Рыська, а Смеяна появилась? — запоздало поинтересовалась я у друга.
Парень только-только собирался откусить трёхслойный бутерброд с докторской колбасой, вздохнул, отложил еду на тарелку и терпеливо мне поведал:
— Душа вернулась… освободилась. Она ведь как-то в сущность волкодлака встроена была. Вроде как в плену. Тюрьма разрушена, узница освобождена. Теперь надо ждать, когда родится девочка, назовут её Смеяной. Душа вер-нётся в этот мир. Девочка вырастет, встретит Всеведа, полюбит его… и вот тогда…
— Так долго? — огорчённо произнесла я. Мне было бы гораздо приятнее знать, что получил Кощей назад свою жену ненаглядную и удалился в свой скит, забыв о моём существовании.
— Для него, Бессмертного, двадцать лет — не срок. Подождёт, — он снова взял в руки бутерброд и торжественно открыл рот.
— Это конечно… А у кого родиться? — не унималось моё любопытство.
Рыська укоризненно скосил на меня глаза, пожал плечами и впился в бутерброд.
«Он же голодный, как… А я его отвлекаю, ядрёна Матрена!»
Таврин приехал раньше. Выражение лица его было крайне настороженным.
— Сбежал?
— Нет, — успокоил его Май и предложил чаю. — Волкодлака уничтожили. Сущность его, то есть, а этот… субъ-ект живой — здоровый сейчас у оборотней под замком сидит.
— Тихо сидит?
— Громко, — усмехнулся Рыська. — Материться на весь свет, карами жестокими угрожает, папой хвастается.
— И что теперь делать? — напрягся лейтенант и отставил чашку.
— Есть у нас одна процедура для случайно забредших людей, стиркой зовётся. Мы можем кое-какие участки памяти подчистить. Человек потом ничего не помнит. Май предлагает этой процедурой воспользоваться и отправить его в какой-нибудь глухой уголок. Пусть сам оттуда выбирается.
— И что вы стереть хотите?
— Я думаю, надо уничтожить воспоминания о Марле, о том, как он был волкодлаком, и ещё о Порубежье. Ос-тальное не тронем.
— Согласен, — Олег стал допивать чай. — Где, примерно, его выпустят?
— У Белого Яра можно, — предложил Май, — там леса густые.
— А у Тимофеевки можете? — что-то прикинув, спросил Таврин.
— Можно. А чем так эта Тимофеевка важна? — Рыська с интересом посмотрел на Олега.
— Там
— Притон? В Тимофеевке? — Май тоже уставился на лейтенанта. — Так что ж вы его не прикроете?
— Не спрашивай, ладно? — попросил тот смущённо. — Так вот, если этот субчик у Тимофеевки окажется, все вопросы сразу отпадут. Где был? Что делал? Да ещё двухнедельный провал в памяти…
— Будет вам Тимофеевка, — пообещал Рыська. — Я пошёл. Завтра утром встречайте этого…
— Мне тоже пора, — Таврин стал с нами прощаться. — Если будет нужда, звоните.
— А если не будет? — съехидничал Май.
— Звони! — усмехнулся гость. — Интересные вы люди и… не совсем люди. Счастливо!
— Варь, я всё же с Рыськой схожу в Волчановку, — подсел ко мне Май. — Или ты с нами?
— Нет, я дома посижу. Джинни только позвать не забудьте.
— Я уже тут! — раздался из коридора звонкий голос волшебницы. Вихрь косичек ворвался на кухню. — Варя, у меня к тебе дело…
— Проходи, обсудим… Как там Малика поживает?
— Восстанавливается. Сил ещё мало, но знаешь что интересно, живая вода ей помогает.
— Так она всем помогает, — не поняла я доводов подруги.
— Ей силу восстановить помогает, а не здоровье, хотя и здоровье тоже. Но не разбавленная вода, а та, что из ключа бьёт. Она в Град — Гроте поселилась, поближе к источнику. С Борисом познакомилась, помогает ему в работе.
— Бориске? Чем же она ему помогает?
— Уж не знаю чем, но спелись они здорово, — усмехнулась подруга.
— Спелись? И только? — ирония в моём голосе развеселила Джинни ещё больше.
— Вот именно, спелись. Борис её вашим песням обучает, а потом они их горланят на все пещеры. А там, зна-ешь, как слышно!
— А полканы? — поразилась я терпению жителей Град — Грота.
— А что, полканы? Им нравится… Подпевают.
— М-да. Подожди, а как же Чу? Он, вроде, симпатии Малике выказывал, — вспомнила я наши посиделки под бузиной, — или это мне спросонья показалось?
— Не показалось, — продолжала веселиться Джинни. Что-то у неё сегодня настроение смешливое. — Он там с ними… третьим голосом.
— Обалдеть… И как… они втроём… — я не знала как приличнее задать вопрос о любовном треугольнике.
— А никак. Малика всех любит одинаково, никому не отдавая предпочтения, даже Семён обласкан вниманием сестрицы. Разберётся… Отойдёт от своего тысячелетнего подчинения Саббаху, и разберётся. Она сейчас в этой люб-ви, как в море купается…
— Не утонула бы. Вот поставят мужчины перед ней вопрос выбора, что делать будет?
— Юдика выберет.
— Почему?
— Что я, сестру свою не знаю… И вообще, я тебе не об этом рассказать хотела, — лицо Джинни стало серьёз-ным, — мне Малика заклинание длинного перехода напомнила.