Все твои грязные секреты
Шрифт:
– Ключа нет.
– Я не слышала щелчка замка или чего-то подобного, – добавила Саша.
– Все произошло так быстро. – Я коснулась дубовой двери – дерево под моей ладонью было холодным – и повернулась к остальным. – Думаешь, тот, кто закрыл нас, все еще там?
Робби пожал плечами:
– Откуда мне знать?
– Эй? – окликнула я. – Есть там кто?
– Бред какой-то. – Робби пнул дверь. – Что за психопат станет…
– Тсс. – Отмахнувшись от него, я прижалась ухом к двери. Но было слышно только как Прия снова и снова повторяет: «Господи, господи».
– Прия,
Я снова прижалась ухом к двери, изо всех сил стараясь что-нибудь расслышать. Голос. Шаги. Чье-то дыхание. Что угодно. Но я слышала лишь приглушенные мужские голоса и звуки струнных инструментов – в главном зале играла симфоническая музыка.
– Ничего? – спросил Диего.
Я покачала головой и, опустившись на колени, заглянула в замочную скважину. Чувствуя, как бешено колотится сердце, я задержала дыхание. Многолетний опыт просмотра ужастиков подсказывал мне, что сейчас на другой стороне появится чей-то глаз. Все тело напряглось, готовое отшатнуться.
Но я увидела лишь пустые столики и диванчики с красными подушками. Никакого движения.
– Там никого нет. – Я встала и повернулась к остальным. – Я ничего не вижу.
– Проклятье, здесь так жарко. – Саша приложила ко лбу тыльную сторону ладони.
– И правда. – Я провела рукой по верхней губе и осмотрела стены. – Фигово. Термостат, наверное, в главном зале.
– С тех пор, как мы вошли сюда, стало жарче. – Прия дернула себя за волосы. – Я просто хочу домой.
Охнув, я прикусила губу. Домой. Я забыла написать маме, когда мы с Робби доехали сюда.
– О нет. – Я схватила телефон со стола и подняла его к потолку, но сети все равно не было. Саша попыталась проделать то же самое, потянувшись к окну, выходившему на улицу.
– Ничего, – подтвердила она. – Никакого эффекта.
– Дерьмо, дерьмо, дерьмо. – Мое сердце словно сдавили тиски. А что, если сегодня здесь произойдет что-то ужасное? Что я сказала своей маме, выбегая из дверей? Сказала ли я ей, что люблю ее? Когда я в последний раз говорила родителям, что люблю их? Хотя в зале было жарко, по моей спине пробежал холодок. Я попыталась отогнать мрачные мысли. Это просто розыгрыш. Это не по-настоящему.
– О боже. – Саша сгорбилась, обхватив себя руками. – Это не может быть на самом деле.
– Так что нам делать? – спросил Робби.
Саша распрямилась и потерла лоб дрожащими пальцами.
– Поверить не могу, что все это и правда происходит. Что, если нам придется это сделать? Что, если они действительно заставят нас кого-то убить?
1 год и 1 месяц назад
Одиннадцатый класс, январь
– Прия, ты меня убиваешь. – Облокотившись на клавиатуру, я разразилась смехом, глядя, как Прия пытается подобрать с пола пятьдесят две игральные карты, разлетевшиеся по всей комнате.
– Извини, извини! – Она бросилась на мою кровать и, чуть не сбив штатив, потянулась за картой, которая
Стянув наушники, я выключила запись.
– Боже, ты такая неуклюжая, – я согласилась помочь ей заснять ее новый фокус, который она якобы репетировала всю последнюю неделю, и написать музыку для видео. Мы уже сделали несколько видео для недавно ею созданного ютьюб-канала, но она впервые выполняла этот сложный трюк с картами.
– Клянусь, в следующий раз я их поймаю.
– Ты уже десятый раз обещаешь, – поддразнила ее я, украдкой взглянув на телефон. Девять тридцать. Вечеринка у Зейна началась полчаса назад, но мы не могли явиться туда, пока я не раздобуду алкоголя. А для этого нужно дождаться, когда мои родители лягут спать.
Я собиралась утащить у них пару бутылок, поскольку они не прикасались к выпивке уже несколько лет. Раньше они каждый вечер вместе пропускали стаканчик, но однажды, вскоре после того, как не стало Мэгги, папа так напился, что нам с мамой показалось, будто он умер. Он вырубился, растянувшись на полу в гостиной, и мама кричала, чтобы я вызвала службу спасения, потому что он не просыпался. После того, как ему промыли желудок, он поклялся никогда не пить, чтобы больше не пугать нас так.
– Думаешь, они скоро лягут? – спросила Прия, заметив напряженное выражение моего лица.
Заходя на кухню за водой в три утра, я не раз обнаруживала, что мама сидит за столом с ноутбуком и редактирует какой-то текст для своей очередной подработки, но по пятницам такого обычно не случалось.
– Да, они к девяти укладываются смотреть «Нетфликс». Думаю, ждать недолго.
Прия поправила камеру на штативе.
– Думаешь, у нас хватит времени еще на одну попытку?
– Может, потренируешь этот элемент с водопадом еще пару раз?
Конечно, если заставить карты водопадом перелететь из одной руки в другую, трюк покажется более впечатляющим, но пока что карты оказывались где угодно – в разных уголках комнаты, – только не в руках Прии.
– Прости! Клянусь, я проделывала его уже миллион раз. Но когда кто-то смотрит, у меня все из рук валится. – Она взяла колоду в руку. – Готова? Готова? Я справлюсь.
Задержав дыхание, я наблюдала, как она сжала края колоды, и та изогнулась в полумесяц. Она выпустила колоду, карты полетели в ее вытянутую руку, ударились о ладонь и разлетелись во все стороны. Она смущенно посмотрела на меня. Я сжала губы, пытаясь сдержать смех. Но это было бесполезно – замолчав на секунду, мы обе безудержно расхохотались.
– Мне показалось, ты собираешься их поймать, – сказала я, пытаясь отдышаться.
– Разумеется.
– У тебя точно голова не кружится?
– Точно. – Она вытянула руки, чтобы убедиться, что они не дрожат. – Я съела батончик гранолы полчаса назад. – Прие не повезло – у нее была недиабетическая гипогликемия. Она постоянно жевала орехи или гранолу, иначе у нее кружилась голова и дрожали руки. По ее словам, это превращало ее в «вечно злую от голода растяпу».
Она потерла глаза.