Все уезжают
Шрифт:
Мы с ней договорились, что если он опять попытается меня бить, я выбегу из дома и всем обо всем расскажу. Так больше не может продолжаться. Я с большим аппетитом съела все, что привезла мама. Правда, после моих экспериментов с желудком он у меня еще побаливает. Мама спела мне рождественскую песенку и дала медвежонка, которого прислал мне Ф. Нужно спрятать его, пока отец не догадался, чей это подарок.
Уезжала мама успокоенная. Она больше не плакала и просила дать обещание, что я выполню все, о чем мы с ней договорились.
Не обошлось и без упреков: я не прочла до конца ни одной ее книги, и это ее печалит.
Потом мы обнялись и исполнили отрывок из «Мазурки с зонтиком», нашей любимой сарсуэлы [7] .
Я:
Святой Антоний, свадеб устроитель, Тебе, должно быть, надоел проситель, А потому не стану Я многого просить, Пошли лишь мне того, Умеет кто любить.7
Сарсуэла — испанская оперетта, музыкальная комедия.
Мама:
Я, сеньорита, холост и влюблен И, видя вашу красоту, Немало удивлен, Что рядом с вами никого, Кто б был, как я, пленен.Я:
Ах, какой вы льстец, однако!Мама:
Я испанский кабальеро.Я:
Да и я не чужестранка.Мама:
Раскрывайте ж зонтик белый, Чтоб завистливое солнце Опалить вас не сумело.С мамой все какое-то другое. Она делает глупости, и то, что говорит отец, правильно, я этого не отрицаю. Но ее глупости мне почему-то нравятся. С ней нельзя жить нормальной жизнью — как, кстати, и с отцом, — но нормальная жизнь не для меня.
Под сенью зонтика из кружев и из шелка Поет любовь вполголоса, негромко, Под сенью зонтика поет про идеалы, И тихо напевает мадригалы, Там-там-там-там-там-там-там-таааам.Проблемы с отцом и едой продолжаются. Он никогда мне ничего не приносит, а если и приносит, то заставляет сразу же съесть, пусть даже дело происходит в три или четыре часа ночи. Собираюсь как можно сильнее раздуть всю эту историю — пусть даже для этого придется превратиться в самую лживую девчонку на свете.
Он по-прежнему меня лупит, но не настолько сильно, чтобы оставались синяки. И если будет продолжать в том же духе, не избивая до полусмерти, как прежде, то я сама ударюсь несколько раз об трубы в спортзале, а потом скажу, что это он меня побил.
Может, в январе сумею вернуться домой. Ничего плохого я делать не буду, но если он ударит меня еще хоть раз, я приведу в действие свой план, чтобы вырваться отсюда.
Сегодня тридцать первое декабря. Отец отправился на поиски поросенка к праздничному столу для тех немногих, что остались здесь и не разъехались на праздники. Даже Элена уехала с родителями в Гавану.
8
Малекон — набережная в Гаване.
Закончив сочинение, я переношу его в Дневник, чтобы потом не забыть. Мне совсем нетрудно писать в Дневнике, а вот чтобы написать то, что мне велят, приходится сидеть очень долго.
Товарищи школьники и школьницы!
Мы, пионеры Хосе Марти, носящие красные галстуки, вместе с пионерами-монкадистами, носящими синие галстуки, приветствуем XXI годовщину победы первой социалистической революции в Америке.
Хотя мы не понимаем то, что говорят о партизанской войне, мы готовы сражаться вместе с нашими отцами и братьями, вместе со всей семьей, которая нас любит и трудится ради нашего будущего.
Мы добьемся стопроцентной успеваемости, если будем учиться в наших школах в мирное время. Победа славного января на нашей родине — это наша надежда.
Деспотичный и жестокий империализм не доберется до наших школ, потому что мы, благодарные дети, все время стоим на страже.
Мы, пионеры, уверены, что и сафра, и урожай кофе в этом году будут очень хорошими, потому что идут дожди, и это будет революционное чудо.
Далее следуют стихи:
Дождик всего важнее Для экономики нашей. Он засуху побеждает, Наши моря наполняет, Влагою пальмы питает, Делая землю краше. И там, где вчера невеселой И бедной была природа, Сегодня цветы расцветают, Бабочки всюду порхают, И веселее народу Жить в городах и селах.Родина или смерть, мы победим.
Пионеры пятого «А», школа имени Битвы за Эскамбрай. Маникарагуа, Вилья-Клара.
Надеюсь, после такого сообщения математику мне засчитают. Стихов у меня не просили, но мне хочется закончить именно так.
Если бы это прочла моя мама…
Уже первое января.
Из школы за мной приехали на тракторе, и вот теперь мы едем обратно, подпрыгивая на ухабах. Меня мутит, потому что трактор виляет из стороны в сторону, и вообще он того и гляди развалится. Ночевать вчера отец не пришел. Я не ужинала и не завтракала. Новогодняя ночь прошла, как самая обыкновенная. На торжественное собрание в школу я приехала в мятой форме.
Директриса поправила узел на моем галстуке, сделала мне пробор расческой, которая пахла электричеством, смочила мои непокорные волосы, потому что после сна они всегда встают торчком, и поставила меня на камень посреди двора, откуда я должна была громким голосом зачитать свое сообщение.
Я все прочла, но, похоже, оно им не понравилось. Особенно были недовольны люди, приехавшие из Вилья-Клары. В итоге меня наказали и посадили в дирекции, где я сейчас и нахожусь в ожидании, когда за мной приедет отец. Кажется, я сказала что-то не то, но ведь я написала только то, что меня просили. Наверно, это из-за стихов. Да-да, не нужно было вставлять стихи. Вечно я делаю что-нибудь лишнее. Если бы здесь была мама, я бы не совершила такой ошибки. Когда приедет отец, неизвестно. Уже вечер, и я чувствую слабость.