Все в твоих руках
Шрифт:
– Вот видишь!
Ричард посмотрел на свои часы. По выражению его лица было понятно, что ему нужно было куда-то спешить. Даже влиятельные люди не могут повлиять на время.
– Эндрю, мне нужно спешить. Я рад нашему знакомству! Желаю вам встретить ту самую, ради которой вы сейчас находитесь здесь и мерзнете!
– Спасибо, Ричард! Удачного вам дня!
– Спасибо! Вам тоже!
Он помчался как угорелый. Вот живчик! Мне бы в его годы так бегать!
Я бродил в одиночестве по парку до вечера. Снег облепил деревья
Дома я был вынужден пить чай уже с медом, чтобы не заболеть. Я надышался холодным воздухом за весь день так, что почувствовал боль в горле.
Не помню, как меня настиг сон, но проснулся я под звон капели и пение птиц. Ура! Весна вернулась. Солнечные зайчики пощипывали глаза. Какой приятный день! Позавтракать – и в парк. Снег таял, и повсюду были лужи. В них отражалось голубое небо, чистое, пречистое. Солнце было таким ярким, что я пожалел о том, что не взял с собой солнцезащитные очки. Слушая пение птиц, хотелось с ними петь и свистеть от удовольствия. Вновь жужжали пчелы в поисках нектара. Жизнь – прекрасна! Как хочется разделить свои эмоции с Габриэлой! Может, сегодня ее увижу.
Я обошел весь парк, но Габриэлы не заметил. Небольшое разочарование усадило меня на скамейку, где позавчера же сидел, но без капелек воды. Спустя какое-то время, кто-то крепко похлопал меня по плечу.
– Майкл! – вскрикнул я, обернувшись.
– Майкл?
– О-о-о, Ричард, извините! Я обознался.
– А кто такой Майкл? – Ричард смахнул капельки воды рукой с моей скамейке и сел напротив с дельным видом, как будто я на него работал.
– Это долгая история!
– Я могу послушать, – улыбнулся Ричард.
– Вы мне не поверите! – засмеялся я.
– В жизни всякое бывает…
– Да уж! – я вспомнил о событиях позавчера, о которых почему-то не мог рассказать Ричарду.
– О чем задумался, Эндрю? – не унимался он.
– О жизни. Люди живут и даже не догадываются, что тело – это тюрьма для их души.
– А каково тем людям, кто в настоящей тюрьме? Там, где преступники отбывают свое наказание…
– Это и есть, наверное, ад. Ад для души.
– В чем-то ты прав, Эндрю. Только зачем тебе такие скверные мысли? Живи и радуйся жизни. Все в твоих руках.
Он повторил слова Майкла, но я и виду не подал, продолжая гнуть свою линию.
– Ричард, я просто пытаюсь разобраться в смысле жизни. Если душа отбывает своего рода какое-то наказание в нашем теле, то она была сослана сверху кем-то, кто принял такое решение… И что ужасного могла совершить такая душа там наверху?
– Задай этот вопрос священнику.
– Боюсь, он не ответит. Многие религии несут в себе какую-то недосказанность. Много загадок. О чем-то постоянно умалчивается…
– Эндрю, я думаю, когда мы умрем, мы все узнаем.
– Вот именно! Зачем же при
– Они это делают, чтобы контролировать массы. А иначе – хаос. Разве плохо то, что от нас требуют религии и сама вера? Не убивать, не воровать, не завидовать. Посмотри на это с другой стороны. В обществе должен сохраняться порядок.
– Вы говорите, как политик, Ричард.
– Я не люблю политику. Это – грязное дело.
– Я тоже.
– О чем ты еще думаешь, Эндрю?
– О душе. Говорят, когда человек умирает, то его душа летает сорок дней, посещая родных и близких.
– Видимо, просит прощения…
– А я думаю, что за время пребывания в теле она тяжелеет и не может улететь сразу наверх. Она сбрасывает какой-то груз или тренируется для дальнего полета после того, как покидает тело…
Ричард рассмеялся над моими словами, но извинился.
– А эта история про то, что новорожденного нельзя никому показывать в течение сорока дней, кроме родителей? Я думаю, душа, которая вселилась в тело ребенка – слаба на этом этапе. Она легкая и может свободно покинуть тело, если на нее негативно повлияют недоброжелатели.
– Молодой человек, ты меня забавляешь! Тебе нужно писать фантастические книги. У меня есть хорошие связи. Тебя будут публиковать, если хочешь.
– Ну, почему Вы смеетесь?
– Извини!
– Ладно!
– Эндрю, я думал, что мысли о твоей девушке сейчас в твоей голове, а не загадки души человека.
– Габриэла – не моя девушка. Мы только познакомились, но я уже хочу с ней встречаться.
– Габриэла? Какое ангельское имя!
– Да, но у нее нет крыльев, – улыбнулся я.
– Когда любишь, крылья сами вырастают, и ты паришь на них над этим миром как птица.
– Что-то я ваших крыльев не вижу, Ричард.
– Они у меня под пиджаком, – пошутил он.
– А я думал, вы их дома оставили, – съязвил я, но потом пожалел о сказанном.
– Как тебе погода, Эндрю? – сменил тему Ричард.
– Великолепно. Жаль, что дождь со снегом посбивал цветы с деревьев и подморозил те, что на ветках остались!
– Да, но есть и не замерзшие. Хоть что-то осталось! Пчелы еще будут довольствоваться нектаром.
– Однажды в моем родном городе у подножия Пестрых Гор…
– Где, где? – перебил меня он.
– В Алма-Ате.
– Это где? – удивился он.
– Есть такой город в Казахстане. Эта страна – южный сосед России.
– А-а-а, Россия! Знаю. Пил их водку.
– И почему Россия у многих ассоциируется с водкой? – возмутился я.
– А каким продуктом они еще знамениты? Шотландию знают благодаря виски, Францию – благодаря вину.
– Да, в Бордо – отличные вина. Один из их секретов – сорок третья параллель северной широты. По словам виноделов – именно на этой широте самый лучший виноград.