Все вечеринки завтрашнего дня

Гибсон Уильям

Парень перестает подметать, вздыхает, опирается на метлу и молчит.

— Улетела, а?

Парень кивает.

— Сандвичи, — говорит Фонтейн, протянув один из них парню. — Нам тут придется затянуть пояса на какое-то время. — Он вновь поднимает взгляд на серебряный сосуд. Откуда-то ему известно, что там ее нет — кем и чем бы она ни была. Сам сосуд стал историей — ни больше, ни меньше, чем грубые, но в своем

роде элегантные вазы из пушечных гильз, выделанные в какой-то французской траншее. В этом тайна вещей.

— Фонтейн…

Обернувшись, он видит Клариссу, стоящую в дверях с сумкой в руках.

— Кларисса…

Беспокойство плещется в глубине ее глаз, зеленых, как море, или тревога, а может, забота.

— У тебя все нормально?

— Да, — говорит Фонтейн.

— Я думала, ты помер, Фонтейн.

— Нет.

— Я принесла еду.

— Дети в порядке?

— Им страшно, — отвечает она, — они с Турмалиной.

— С ней мне тоже было бы страшно.

Улыбка слегка касается ее губ. Она подходит к нему, отставив в сторону сумку. Ее губы мимолетом касаются его губ.

— Спасибо, — говорит он ей, приподнимая тяжелую сумку, откуда поднимаются приятные запахи. — Спасибо, Кларисса.

В глазах ее слезы.

— Подонок, — говорит она, — где мои куклы?

— Мне очень жаль, — отвечает он серьезно, как только может, — они стали жертвами страшного пожара. И они оба начинают смеяться.

73

СИЛЕНЦИО

– Где ты это нашел?

— Остров Сокровищ, — врет мальчик, передавая часы — солидную ржавую луковицу — через стеклянную витрину.

Силенцио пристально смотрит сквозь лупу на влажный бисквит из металла. Царапает ржавчину алмазным резцом.

— Нержавеющие, — соглашается он и знает, что парень поймет: «нержавеющие» — это прекрасно, хотя не так прекрасно, как «золотые». В общем, стоят, как нормальный обед.

— Я хочу посмотреть, как вы будете их чинить, — подает голос мальчик.

Силенцио вынимает лупу из глаза и смотрит на парня, как будто видит его в первый раз.

— Я хочу посмотреть, как вы будете их чинить. Мальчик тычет пальцем в стекло, показывая на часы, разложенные в витрине.

— Ах, ты про стенд! — говорит Силенцио. — Ты ведь был здесь с Сандро,

когда мы реставрировали тот «Вашерон».

Силенцио приносит реставрационный стенд из задней комнаты лавки — квадратную подушечку десять на десять дюймов. Он ставит ее на витрину, и мальчик наклоняется ближе, чтобы рассмотреть бархатисто-зеленую поверхность, которая состоит из миллионов манипуляторов.

Силенцио кладет часы на стенд. Смотрит вместе с парнем, как часы легко и плавно, будто сами по себе, встают на ржавое ребро и, кажется, тонут — не может быть! — в неглубокой площадке и стекле под нею. Исчезают, как монета, брошенная в ил.

Силенцио смотрит на часы на своем запястье — военный «Жаже Лекультр», Королевские ВВС Австралии.

— Девять минут, — говорит Силенцио, — кофе вон там.

— Я хочу посмотреть, — говорит мальчишка.

— Ничего там не видно.

Внутри стенда ржавый диск часов сканируется и демонтируется. Молекулы приходят в движение. Через девять минут часы снова всплывут, блестящие и безупречные — как в тот день, когда они покинули швейцарскую фабрику.

— Я хочу посмотреть, — повторяет мальчишка.

Силенцио понимает.

Он идет за кофе.

БЛАГОДАРНОСТИ

Всем, кто ждал этой книги еще терпеливее, чем обычно, в особенности — моим издателям, чудесным Сьюзен Элли-сон и Тони Лэйси.

Дэб, Грейм и Клэр, с любовью — за то, что мирились куда как с большим, чем обычное затворничество.

Джулии Уитуэр, как первому читателю текста — и за многое другое.

Далее особым друзьям этой книги: Гордону Беггу, Джужит Бил, Джессике Истмен, Карлу Таро Гринфелду, Марку Хейлику, Ричарду Кадри, Кевину Келли, Луэзе Жан Лэм, Роджеру Триллингу, Джеку Вомаку. Спасибо вам всем.

А еще спасибо посткиберпанковскому сообществу города Мехико, который — хоть я и отклонил их заботливое предложение совершить неофициальное турне — поддерживал меня своим теплым энтузиазмом все время написания решающей главы в отеле «Камино Реал».

10 мая 1999 г.,

Ванкувер,

Британская Колумбия