Все ведьмы – рыжие
Шрифт:
– Ладно, я пошла, – перекинув через плечо лямку рюкзака, сказала я.
– Да брось! – Стужев крутанулся на месте и уставился на меня. – Куда ты пойдешь? Одних придурков было мало, на других нарваться хочешь?
– Придурок тут только один, – словно ни к кому не обращаясь, заметила я. Потом глянула вверх, бросив еще один взгляд на «Феррари», и язвительно добавила: – К тому же если что-то пойдет не так, ты меня спасешь.
И я нагло потопала вперед по дороге.
Позади раздалось:
– Марго,
– Да ладно, Стужев, ты у нас, как выяснилось, вообще гьязь.
Но я все же остановилась, повернулась, посмотрела на взбешенного Князя и спросила:
– А ты реально все это время тут был?
Устало посмотрев на меня, он мрачно повторил:
– Ведьма.
Мы постояли.
– Ладно, поехали уже, – сказал Стужев, и «Феррари» тут же опустился.
– Меня опять тошнит, – пробормотала я, глядя на скоростной автомобиль.
– Ааааа!
– Марго, всего двести!
– Ааааааааааааааааааааааааааааааааааа!
– Сто восемьдесят!
– Ааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааа!
– Все, достала уже! Сто, видишь?! Всего сто, хватит орать!
– Перестану, когда будет шестьдесят!
Спидометр показал двадцать. И теперь мы едва тащились по оживленной трассе… Автомобили, которые мы только что обгоняли на запредельной скорости, теперь, яростно сигналя, обходили нас. За пару минут я узрела с десяток неприличных жестов и узнала о Князе много нового. Сам Стужев, скрипя зубами, смотрел строго перед собой, игноря мнения водил о нем, любимом. Еще через пару минут я милостиво сказала:
– Ладно, давай разрешенные сто двадцать, трасса все же.
«Феррари» взревел и сорвался с места. Мы повторно всех обогнали и получили массу позитивных жестов, символизирующих жизнезачательный процесс, а жизнь – это всегда позитивно.
– Только не гони, ладно? – миролюбиво попросила я.
– Да, дорогая, как скажешь, – прошипел Стужев.
– Спасибо, милый, – нежным голоском ответила я.
– Ведьма, – прошипели в ответ.
– Няшка фэнтезийная, – не осталась в долгу я.
– Надо было сразу утопить. – Он тоже молчать не хотел.
– Говорила я Максу на газ жать. – Мне тоже было о чем сожалеть в этой жизни.
Пару минут мы молча гнали по трассе, жестоко нарушая все правила дорожного движения. Потом Стужев сказал:
– Любимая, на заднем сиденье бутылка с минералкой, передай, пожалуйста.
Я немного прибалдела от его «любимая», но за водой потянулась. Достала. Открутила крышку и протянула ему с ласковым:
– Держи, желанный.
– Спасибо, сладкая. – Он сделал пару глотков и передал мне минералку.
– Все для тебя, драгоценный. – Я завинтила крышку, бросила бутылку обратно.
Мы продолжили ехать в молчании.
А
– На балах бывать приходилось?
Недоуменно посмотрев на него, я с сарказмом ответила:
– Угу, каждый день по три раза.
– Здорово, – продолжая уделять внимание исключительно издевательству над ПДД, произнес Князь. – Мы сейчас с тобой заявимся на бал к темным, – усмехнулся и добавил: – Без приглашения.
Ничего себе.
– Иди, дорогой, я тебя дома подожду, – елейным голоском сообщила Князю.
– Прости, дорогая, без тебя никак. – Он свернул на узкую дорогу с односторонним движением. – Ты, любимая, мой пропуск в замок Бааргана. Видишь ли, ты очень понравилась урагу Херарду. – Мрачная усмешка.
Я хотела было возмутиться, но что-то было не так. Вспомнила обоих темных и уточнила:
– Ты хотел сказать мороку Таэлону?
Князь взглянул на меня и, вновь сосредоточившись на вождении, ответил:
– Темные уникальны, Маргош, когда девушка нравится одному, ее касается другой, в которого в тот миг ментально вселяется первый. Они уверены, что знают о нас все, а потому мы не опасны… Глупо с их стороны, потому как я способен видеть больше… Значительно больше, чем они способны предположить. Тебя касался ураг Херард, Маргош, и на твоей ауре допуск в его личные владения, чем я и воспользуюсь.
И я зависла секунд на тридцать. Дар речи вернулся, когда Стужев свернул к темным деревянным воротам, окованным черным железом на старинный средневековый манер.
– Слушай, сволочь, ты…
– Уймись, чудовище, – оборвал начинающийся скандал Князь, – это не место для выяснения общеизвестной истины о моей подлой натуре.
Испуганно смотрю на ворота. Мелькнула мысль, что мы уже у темных. Ворота при нашем приближении медленно разъехались в стороны, открывая освещенную фонариками подъездную дорожку. И едва мы въехали, взору представился огромный величественный дом в три этажа.
– Стужев, а где мы? – почему-то шепотом спросила я.
– В очень опасном для тебя месте, – тоже шепотом ответил он.
И Князь был предельно серьезен. Мне стало совсем жутко. А он подъехал к дому, развернул машину и, открыв дверцу, приказал мне:
– Заходи, я машину припаркую.
– Не пойду я, – прошипела испуганно.
И тут входная дверь распахнулась. С нарастающим ужасом я увидела скелет во фраке, который отступил, придерживая дверь, поклонился и произнес:
– Добрый вечер, леди.
Я вжалась в сиденье. А Князь издевательски пропел:
– Не пугайся, не пугайся, детка, заходи в мою большую клетку. – И уже нормальным голосом: – Это мой дом, Маргош. И не забудь ответить Генри, твое молчание его оскорбляет. Все, вылезай.