Все возможно
Шрифт:
Разговор с Тэдом Ангелини занял меньше всего времени — того совершенно не интересовали планы Элен, что несколько удивило Эдуарда, но у него не возникло желания размышлять над этим. И лишь беседа с Льюисом длилась сравнительно долго, да и то потому, что он никак не мог взять в толк, о чем говорит Элен. Ей пришлось по нескольку раз повторять самые простые предложения, и, когда она наконец опустила трубку, Эдуард заметил, что ей явно не по себе.
— Чего-то он там наглотался. Возможно, каких-то таблеток. Не знаю, — и она беспомощно взмахнула рукой. — Он слушал меня, но не слышал.
Эдуард
Ему стало немного стыдно за только что пережитую беззаботную радость. Это напомнило ему о том, что следует быть осторожным: прошлое не переделаешь одним махом, оно сложным образом связано с настоящим. Элен и Льюис были женой и мужем; в их браке имелись свои тайны переплетения судеб и обязательств, которым он не был сопричастен. Это было горько и больно, но с этим, как он понимал, следовало смириться.
Вечером они вылетели из Лос-Анджелеса в его самолете, с тем чтобы на другой день быть в Нью-Йорке и сесть на корабль. И только в воздухе Эдуард сообразил, что допустил чудовищный промах.
Элен до сих пор не знала о его участии в «Партексе» и «Сфере»: в радостном замешательстве встречи и потоке объяснений он упустил из виду это важнейшее обстоятельство.
Эдуард застыл в своем кресле. Он посмотрел на Элен — та сидела напротив. Кэт приникла к иллюминатору в полном восторге от того, что в самолете они — единственные пассажиры. Элен показывала и называла ей то, что еще можно было разглядеть на земле. Самолет набирал высоту; когда он вошел в облака, Кэт радостно вскрикнула.
Эдуард колебался. Первым его побуждением было признаться Элен, как только они окажутся без свидетелей. Потом он вспомнил, что она рассказала ему о Тэде Ангелини и его попытках распорядиться ее судьбой.
Вспомнил о том, как она разозлилась на Ангелини, и в его душу закрался страх.
Если рассказать ей сейчас, то получится, будто он специально оттягивал с этим до отбытия. Элен может подумать, что тогда он поступил дурно. Он понимал, что в определенном смысле она и Ангелини обязаны ему своими удачами. «Сфера» предоставила им возможности, которых в Голливуде с его жесткой конкуренцией им пришлось бы добиваться несколько лет, возможности, каких бы им, при других обстоятельствах, скорее всего и не выпало. Элен с готовностью покинула Голливуд, но она гордилась своей работой и тем, чего ей удалось добиться. Какими глазами она посмотрит на это, узнав правду, и какими глазами посмотрит после этого на него?
Все это он устроил из любви к ней — но и Ангелини мог бы сослаться на ту же причину. Эдуард посмотрел на Элен, склонившуюся к Кэт, и отвел взгляд.
Самолет набрал высоту и перешел в горизонтальный полет. Эдуард снова посмотрел на Элен. Он увидел овал ее щеки, сияющие глаза, прекрасное лицо — и принял решение.
С корабля он отправит Саймону Шеру телекс с указанием свернуть деятельность «Сферы», а потом продать компанию, так чтобы фамилия де Шавиньи не
Элен на миг отвлеклась от Кэт и улыбнулась ему счастливой улыбкой.
Эдуард улыбнулся в ответ и почувствовал внезапное облегчение. Не так уж это и страшно, в конце концов, сказал он себе; к тому же у него не будет от Элен других тайн.
Кэт досталась каюта с подвесной койкой и иллюминатором; Касси и Мадлен получили по соседней каюте, такие же, только попросторней. Кэт была на седьмом небе. Еще до отплытия она облазила весь корабль — побывала у бассейна, в кинозале, библиотеке и бальной зале, заглянула в кафетерии и рестораны, осмотрела спасательные шлюпки.
Когда огромный лайнер наконец отвалил от причала, она стояла на палубе между Эдуардом и Элен; опершись на поручни, она махала рукой всем неудачникам, которые остались на берегу. Она пересчитала буксирные суда, полюбовалась на статую Свободы и далекий силуэт Эллис-Айленд — Элен ей его показала.
— Спасибо, — сказала она Эдуарду. — Спасибо-спасибо. Тут много лучше, чем в самолете. — Осеклась, сообразила, что, возможно, допустила бестактность, и добавила: — Даже в вашем самолете, он такой милый.
Она обнаружила всего одно упущение. Поднявшись на верхний ярус, где Эдуард и Элен занимали две смежные каюты-люкс, она пришла в ужас: каюта Элен была очень большая, красивая, вся в цветах, но… в ней стояла самая обычная кровать.
— Ой, мамочка, как же так? У тебя нет подвесной койки… — И, подняв личико к Эдуарду, спросила: — А у вас, Эдуард?
Эдуард улыбнулся и обменялся с ее матерью загадочным взглядом.
— Увы, тоже кровать. Если хочешь, можешь пойти попрыгать на ней. Кровати удобные, пружинистые.
Кэт уставилась в пол, лицо у нее покраснело. Подумав, она тихо произнесла голосом человека, решившегося на величайшую жертву:
— Спорю, мама выбрала бы подвесную койку. Я с ней поменяюсь, если она захочет.
Эдуард кашлянул, отвернулся и еще раз откашлялся. Элен присела перед Кэт и, к вящему ее облечению, сказала:
— Милая, какая ты у меня добрая. Но, честное слово, мне и здесь хорошо…
— Тогда все в порядке, — беззаботно согласилась Кэт. — Может, я пойду поиграю в колечки? Мадлен обещала мне показать. А я обыграю их с Касси…
И она убежала, чтобы мама не успела передумать.
— У мамы кровать, а не подвесная койка, — сообщила она Касси с Мадлен, когда они принялись метать кольца. — И у Эдуарда тоже. Я сказала маме, что она может спать в моей, если захочет, но она отказалась.
Касси непонятно почему вдруг раскашлялась и вся покраснела, будто от смеха. Зато Мадлен восприняла слова вполне спокойно.
— Attention, ma petite [6] . Постарайся сосредоточиться. Эта игра — она очень трудная. Нам нужно освоить ее до Франции, а это всего пять дней…
6
Внимание, малышка (фр.).