Всё закончится в пятницу

Усачева Елена

– Не трогайте! – верещала она. – Не подходите! – Ирка попыталась упасть обратно в коричневую лужу, натекшую из чайников. – Не надо!

Вдруг среди одноклассников она заметила Жеку и кинулась на него с кулаками.

– А!!! – громче прежнего закричала она. – Это все ты виноват! Твоих рук дело!!!

Дотянуться до Стриженова Крюкова не успела. Под ноги ей попал очередной чайник, и она шлепнулась на пол, подняв вокруг себя чайные брызги.

Жека выразительно покрутил пальцем у виска и оглядел столпившихся ребят. Сочувствия

на лицах семиклассников не было. Глаза всех горели любопытством.

– Я-то тут при чем? – пожал плечами отличник и, на всякий случай, начал выбираться из толпы.

– Кто говорил, что для успеваемости надо, чтобы в классе было меньше народа? – Ирка смахнула пальцем попавшие на очки чайные капли.

– Ненормальная, – пробормотал Стриженов, проходя мимо Макса, словно Лавренко был единственным, кто мог его понять. Но, судя по хитро прищуренным глазам, Макс был другого мнения. Шустрый Лавренко поискал глазами, с кем бы можно было поделиться своими соображениями. Рядом стоял только Владик, с которым никакого обсуждения быть не могло. Макс отошел в сторону и столкнулся с насмерть перепуганным Митькой Емцовым.

– Ну, а ты чего дрожишь? – хлопнул он по плечу одноклассника.

– А что если и правда всех отличников в нашем классе убирают? – прошептал еще больше побледневший Митька.

– Не дрейфь, товарищ, прорвемся. На могилах наших врагов еще будут цвести незабудки.

При упоминании могил Емцов стал сине-зеленого цвета и бочком начал выбираться из столовой. Макс поискал глазами другого собеседника. Неподалеку за столом сидел над своей порцией Митрофанов. Под всеобщую сумятицу он раздобыл себе завтрак и уже вовсю трудился над творожной запеканкой, щедро политой сгущенкой.

– Ну, а ты что обо всем этом думаешь? – Лавренко попытался стащить кусочек творожника, за что тут же схлопотал ложкой по руке.

– Смотреть нужно, куда идешь. – Митрофанов прикрыл свою тарелку локтем и заработал челюстями в удвоенном темпе. – Тогда чайники падать не будут. А если ворон считать, то не только чайники, шкафы падать начнут.

Слушать про шкафы Максу было неинтересно, и он пошел дальше искать, с кем бы обсудить недавние события.

– А если это и правда Стриженов? – Владик подошел к Лавренко как-то незаметно. – Я тут подумал…

– Вот-вот, – перебил Костомаровского Макс, – ты сначала думай, а потом говори. Зачем Жеке ломать руку Сидоровой, а потом еще и ронять стол на Крюкову? Если мы плохо напишем контрольную, он вместе с нами никуда не поедет.

– Его могли подкупить. – Было видно, что Владик долго обдумывал свои слова. – Бэшки победят, а его возьмут с собой.

– Глупо так подставляться, – возразил Макс. – Нет, это не Жека.

– Я тут кое с кем перетер одну темку, – не унимался Владик. – Стриж наведывался к бэшкам и о чем-то их расспрашивал.

– Да ладно тебе… – начал Лавренко, но мысль свою не закончил. В пяти шагах от него стоял Стриженов

и преспокойно у всех на виду разговаривал с Вовкой Кармановым и Коляном Рыбкиным. Лавренко уже собрался к ним подойти, но Макс, заметив, что на него смотрят, сам поспешно выбрался из столовой.

Ирку увели в медпункт мазать синяки и ссадины. Вернулась она оттуда со справкой об освобождении от занятий на несколько дней.

Сообщение это было настолько ошеломляющим, что среди урока к ним в класс ворвался историк, долго вертел в руках справку, а потом, не сказав ни слова, ушел.

– Митрофанов, хорош жрать! – Лавренко подсел на парту к однокласснику и смахнул на пол крошки от печенья. – У меня к тебе дело.

– Какое еще дело? – Митрофанов недовольно покосился на неожиданного собеседника и спрятал в портфель початую упаковку «Юбилейного».

– Надо кое за кем проследить, – с таинственным видом произнес Макс.

Митрофанов нахмурился, переваривая информацию и только что съеденное печенье. В животе его забурчало, что было верным признаком того, что ни на какую аферу соглашаться не надо.

– А чего сразу я? – протянул Митрофанов, пододвигая поближе к себе сумку, – чтобы в случае чего просто встать и уйти.

– Потому что ты самый незаметный, – торжественно сообщил Лавренко и, предвосхищая возможные возмущения, быстро добавил: – Понимаешь, на тебя никто не подумает, что ты следишь за кем-то. А потом ты живешь в одном доме с Жекой.

Митрофанов посопел, «проглатывая» новую порцию информации.

– Как это я за ним буду следить? За деревьями прятаться?

Макс довольно прыснул. Он представил, как толстый Митрофанов, поддерживая живот, бежит за Стриженовым, прячется за машинами, лежит в канаве, пытаясь замаскироваться сорванными веточками березы.

– Нигде прятаться не придется, – как можно беззаботней махнул рукой Лавренко, хотя в душе он страшно боялся, что Митрофанов пошлет его куда подальше с его идеей. – Предложи ему вместе дойти до дома, а потом погляди, чтобы он больше не выходил из дома. А если пойдет, проследи, куда отправился, с кем встретился. У тебя окна куда выходят?

– Во двор.

– Ну вот! – довольно потер руки Макс. – Сиди около окна, жуй бутерброды. И тебе добро, и всему классу пользу принесешь. Ты же хочешь поехать в Болгарию?

– Не мешало бы, – уклончиво ответил Митрофанов.

– Ну вот! – принял этот ответ за согласие Лавренко. – Если что произойдет – звони. Я буду поблизости. – Он таинственно сощурился и приблизил свое лицо к румяному уху одноклассника. – У меня есть большие подозрения, что все эти падения и ушибы – дело рук нашего отличника. Но с тобой, – Макс выпрямился и торжественно положил руку Митрофанову на плечо, – мы быстро выведем его на чистую воду.

Глава Вторая

Уравнение с тремя неизвестными